Endless ups and downs

Гуолианг был на самом деле Гуо Лианг. Разница небольшая, а на слух так её и нет вовсе. Однако эта маленькая деталь способна рассказать целую историю о становлении одного из сильнейших заклинателей современности. Когда Байи был ещё ребёнком, жившим в Дату, по миру широко разошлись анекдоты о Гуо Лианге. Это был высокий и тонкий, словно жердь, юноша, с которым постоянно случались смешные ситуации. То он пытается перекричать банши, то ищет три недели горного демона на болоте, то в деревне его самого за демона принимают и пытаются одолеть вениками и сковородками. Спустя пару лет про глупого неудачливого заклинателя забыли. Ещё через пару лет по миру прогремело новое имя, удивительно похожее на недавно забытое. Юное дарование, новый герой Чуэ, молодой глава пика воинов, носящий имя, что значит: «страна может быть доброй». Гуолианг стал новым символом на ближайший десяток лет, но потом о нём перестали говорить. Его стали затмевать новые звёзды, вроде первого колдуна Когудена Торо Дороро или единственной женщины-главы школы — Ли Руйлинг. Не стоит забывать ещё и то, что пики Чуэ давно перестали быть гегемоном мира заклинательства, а в мире боевых искусств таковыми никогда и не были. Конечно, совсем Гуолианга не забыли, но и от былой славы остались крохи. Я помню, что лет пятнадцать назад он оставил пост главы и занял место старейшины пика. Это было странно, потому что обычно подобные должности покидают либо в результате серьёзного, громкого события, либо вперёд ногами. Но господин старейшина жив-здоров и о скандале никто не слышал. Ещё было странно, что на пост главы школы предпочли взять женщину, только бы не брать Гуолианга (других кандидатов, сравнимых по силе и опыту тогда не нашлось). Да, Ли Руйлинг хороша. Может по силе и уступает Лиангу, но зато куда более аккуратная, сговорчивая и политкорректная. Но всё это не отменяет того простого факта, что Когуден — страна традиций и патриархата, а школа Чуэ весь свой прогрессорский запал выпустила ещё лет пятьдесят назад. Эта общая информация — просто стопочка фактов, которая, конечно, не содержит ничего предрассудительного (кроме женщины-главы), заставляет меня немного страдать от любопытства: чего он такого натворил-то? Его не выгнали, не ославили. Просто перестали упоминать. Сделали вид, будто его не существует. И никто, кроме совета, не знает, почему. И раз он здесь, то пусть расскажет. — Вы правда думаете, что я аристократа от крестьянина не отличу? — прервал мои мысли мужчина. — Я об этом не думал. — так это не Лианг. Облом. — Разумеется. Я даже знаю, о чём вы думали. — показательно-безразлично произнёс он. — Правда? И о чём же? — вступил я в игру. — Вы думали, как бы от меня поскорее избавиться. — Вы должно быть читаете мысли. — Я отлично понимаю намёки. — поправил мужчина. — Ах, я был так невнимателен, что не заметил. — взволнованно проговорил я. — Это ничего. Я уже привык, что люди больше зациклены на себе, чем на мире вокруг. Особенно красивые люди. — нашёлся он. — Не стоит так печалиться об этом, старейшина. Такова человеческая натура. — проговорил я отвлечённо, так как не раз уже обсуждал подобные вещи с сенсеем и Итачи. — То есть люди изначально эгоцентричны? — уже с настоящим интересом спросил мужчина. Его казалось сильно заинтересовал мой ответ, потому что он замер посреди двора, внимательно смотря на меня. Я ненароком угодил в черноту его глаз и слово в слово повторил то, что когда-то сказал Итачи, который смотрел точно так же, этими же бездонными глазами. — Люди рождаются в одиночестве. Умирают в одиночестве. Переживают свои чувства и мысли в одиночестве. Человек заперт внутри своего тела. Не способен в полной мере осознать, что другие могут чувствовать иначе, чем он. А они чувствуют. Каждый человек в этом мире уникален и это делает его совершенно одиноким. Единственное, чем каждый из нас владеет по-настоящему — наше я. Но даже его можно потерять, растворить в толпе. Естественно, что человек стремиться сохранить своё единственное сокровище больше, чем чтобы то ни было ещё. А когда оберегаешь что-то, несомненно начинаешь это «что-то» любить. Он внимательно дослушал до конца и задал волнующий его вопрос: — А что же с теми, кто посвящают свои жизни другим. Отдаются общему делу или чужой беде, напрочь забывая о себе. — Нельзя забыть о себе, не забыв всего. Себя забывают в последнюю очередь. Любой поступок изначально совершается человеком ради него же. Неважно, благой это поступок или подлый. — Разве может эгоистичный поступок быть благородным. — с подозрением и улыбкой спросил мужчина. Я заметил, что Йи наши разговоры непонятны — мы использовали высокую речь, которой он ещё плохо владел. Я сжалился и обратился к нему: — Ученик Йи, сходи в деревню и купи нам немного вина. Мы будем в приёмном зале. — договорил я, возобновив движение в сторону обозначенного места. Йи поклонился и поспешил к воротам. Мужчина же догнал меня в два шага и я ответил, когда мы разместились за столом, — Не бывает не эгоистичных поступков. Таково моё мнение. Я ни в коем случае не утверждаю, что это истина. — Меня удивила ваша точка зрения. Вы совершенно не похожи на циника, но мыслите так мрачно. — Но мне не кажется это мрачным. Я даже считаю это красивым. Эгоизм принято считать чем-то дурным, но по мне, так это всё-равно, что утверждать будто бы дурно, что у человека только два глаза, а не восемь как у паука. Что может быть мрачнее, чем отрицание самого себя? — Кто вас этому научил? — невпопад спросил мужчина. — О чём вы? — Вы говорите чужими словами. Мне стало интересно, кто вас им научил. Я раньше ничего подобного не слышал. — Этому меня научили жизнь и люди, которых я встречал. — раздражённо ответил я. playstation.ru

реклама

Узнать больше

— Допустим. — он явно этого не допускал. — И разве возможно на самом деле говорить чужими словами? Человек говорит что-то, если хочет сказать. Любую глупость и банальность он исторгает из глубин себя. Разве может один говорить словами других? Я так не считаю. — уже спокойно продолжил словоблудствовать я. — То есть вы хотите сказать, что если я начну постоянно цитировать Мин Тэрона, то это будут мои изречения? Это же несусветная глупость. — мужчина перестал уже подбирать слова и я мысленно потёр руки. — Да. Более того, это общепризнанный факт. — сказал, как само собой разумеющееся. — Неужели. — Мужчина начал распаляться и без вина. — Вы не верите. — высокомерно кивнул я и продолжил, — Давайте тогда представим: вот есть некий несчастный человек, который всю жизнь пахал в поле, чтобы обеспечить рисом себя и свою семью. Но вся его родня и соседи скончались от очередной волны болезней и он не знает, что ему теперь делать. Вы приходите и говорите словами Мин Тэрона: «Не стоит печалиться о гибели друзей и товарищей, ведь все вы жили и работали на благо человечества». А мужик припомнит, что всегда в первую очередь о своём угле заботился, а не о каком-то мифическом человечестве. Даже оброк платил кое-как, лишь бы себе побольше оставить; решит, что всю свою жизнь он, как хомяк, всё загребал и загребал. А теперь загребать не для кого. Значит и жить незачем. — я сделал небольшую паузу и закончил, — Ну а какой-то паренёк всё слышал и видел. Он растрезвонит всем, что великий заклинатель Гуолианг привёл несчастного человека к петле своими умными словами. Угадай, кого обвинят в доведении человека до края: тебя или Мин Тэрона? Вывести этого мужчину из себя оказалось чрезвычайно просто. Он был весьма силён и сейчас наверняка находился в состоянии острого ощущения собственной бесконечной значимости, что можно объяснить тем, что ему, очевидно, удалось победить настоящего Гуолианга. Учитывая, что он был глуповат и легко терял контроль, я смею заподозрить подставу — не мог Лианг проиграть этому чудику. Пока мы спорили, я сумел наверняка понять, что он располагает некоторыми воспоминаниями старейшины. Чем я поспешил воспользоваться. Вскоре я легко признал несостоятельность своей точки зрения и это сделало моего оппонента до безобразия довольным. Настолько довольным, что он благодушно отвечал на все мои криво заданные вопросы. Вскоре я сумел кое-как выяснить имена некоторых членов экзаменационного совета, но сведения были неточные, потому что ничего ещё не утвердили. Тем временем, Йи всё никак не возвращался и, раз подвернулась такая возможность, я решился попытать удачу и узнать, почему Гуолианга перестали возносить: — Старейшина, скажите, чем вы не угодили этим идиотам из совета, что они на пост главы выбрали какую-то тупую бабу? — Да простят меня все женщины этого мира и Ли Руйлинг в частности. — Они узнали один мой секрет: я сплю с мужчинами. — «ЧТО???», — По пьяни переспал с одним смазливым и не в меру болтливым парнем из дешёвого борделя. Он продолжал рассказывать, но я уже был мысленно совсем не с ним. Новость о специфической для местных ориентации Лианга, конечно, новостью в полной мере этого понятия не была — я не слепой и видел его интерес. Потрясло меня, что из-за глупых предрассудков карьера и, возможно, вся жизнь Гуолианга пошла под откос. Хотя, нет. Я примерно понял уже, куда попал и такая ситуация не так удивительна, как то, что старейшина мог переспать с кем-то по пьяни. Настолько по пьяни, что даже забыл про конспирацию. Безупречный образ обратился пеплом. Мужчину тоже что-то возмущало в этой ситуации, но скорее он испытывал отвращение к Гуолиангу, а не досаду по поводу нравов этого общества. Он продолжал изливаться соловьём и это настолько не походило на настоящего Гуолианга, что личина начала искажаться. И вот настал заветный момент: Йи пересёк границу барьера. Я весь обратился в чувства и стоило двери распахнуться, а мужчине отвлечься, как в него полетело лезвие ветра, а сразу за ним — Усмирение. Силы одного заклинания оказалось достаточно, чтобы раненая техникой ветра нежить издохла, обратившись сморщенным иссушенным трупом. Послышался звук разбивающейся керамики и короткий судорожный всхлип. Йи замер в проходе и шокировано переводил взгляд с меня на труп и обратно. Он несколько раз открывал рот, чтобы что-то то ли спросить, то ли уточнить. Я терпеливо ждал, когда он соберётся с мыслями. — Мне кажется, учитель, что я чего-то не понимаю. Я уперся локтем в столик, за которым продолжал сидеть, и положил подбородок на ладонь: — Это не старейшина Гуолианг, а оборотень, принявший его облик. — Ага. — облегчённо выдохнул парень. Он ещё раз внимательно осмотрел помещение и спросил, — А как вы это поняли? — Лучше сам скажи мне, как можно отличить оборотня от того, кем оборотень хочет казаться. — решил я заодно проэкзаменовать своего ученика. — Оборотень, при копировании образа, считывает воспоминания, но всё запомнить не способен и потому может не суметь ответить на какой-то вопрос. Я продолжал сидеть и внимательно слушать, показывая, что жду продолжения. — Оборотни способны подражать манере поведения тех, кого копируют. Поэтому зачастую их бывает сложно отличить без специальных средств: заклинаний, оберегов или серебра. — Йи бросил ещё один тоскливый взгляд на стол и на меня, — Но я ничего такого здесь не вижу и не понимаю, как вы сумели распознать обман. — Мы со старейшиной едва знакомы, но его манеры, речь, образ мышления весьма непросто повторить. Я всё понял, стоило ему сказать: «Вы правда думаете, что я аристократа от крестьянина не отличу». Настоящий не стал бы копать и показывать свою осведомлённость. Его манеры и воспитание не позволили бы ему лезть в дела чужой школы. — Вы так уверенны, хотя сами сказали, что едва его знаете. — заметил Йи. — Эта черта сразу видна. К тому же, он почти ко всему безразличен. — Но оборотень пришёл сюда. Значит, самые яркие воспоминания были о вас. — сказал юноша, покраснел и сам же добавил, — Но вы захлопнули ворота у него перед носом. Вероятно, его это разозлило. playstation.ru

реклама

Узнать больше

— Скорее заинтересовало, но это уже моя догадка. Лучше скажи, что нужно делать дальше и нужно ли. — Нужно труп сжечь или прикопать.А то нехорошо так оставлять. — сразу же выдало это чудо. — Отличная мысль. А старейшине помогать не пойдём? — Ой. Я уже откровенно умилялся его непосредственности. Было в Йи что-то странное, из-за чего он мне и нравился. Сначала я не очень понимал, в чём дело, но потом составил стройную теорию: тело мальчика стало деформироваться рано и суеверные деревенские люди перестали с ним общаться и контактировать. Поэтому Йи несколько асоциальный. Не совсем понимает, как и когда нужно реагировать. Но с бытовой точки зрения он более чем состоялся. Вот и получился из него маленький сумасшедший прагматик. То ли ещё будет, когда он подрастёт. — Нужно понять, какую часть тела сей индивид позаимствовал у старейшины для своего перевоплощения. — И как это понять? — Понятия не имею. — То есть? Учитель, есть что-то, чего вы не знаете? — шокировано спросил ученик. — Разумеется, есть. — ответил я и добавил, — Но, в данном случае, никто не знает, как это сделать. Единственный способ — найти человека, чьё обличие принял оборотень, и посмотреть, чего у него недостаёт. — А зачем нам это знать? — Чары высших оборотней не развеются, пока не отделить от него чужую часть тела. — Так он же мёртв! Какие чары? — всё больше тонул в непонимании Йи. — Прости, я должен был тебе рассказать всё по порядку. — я движением руки пригласил его сесть напротив. Ученик подошёл, с каменным лицом отодвинул мумию и сел, а я начал лекцию. — Про нечисть ты пока мало знаешь, но пришло время это исправить. Нечисть бывает очень разной: высшей и низшей, разумной и неразумной, агрессивной и неагрессивной, убиваемой и неубиваемой. И эти характеристики могут отличаться у существ одного происхождения. Сегодня мы столкнулись с оборотнем — существом, способным принимать обличие живых существ. Наш экземпляр можно отнести к высшей нежити, так как он обладает огромной силой. Он разумен, как и все оборотни. Агрессивен и неубиваем. После этих слов Йи вздрогнул и опасливо покосился на недотруп. — Теперь о чарах. Чтобы принять облик какого-то существа, оборотень должен во время ритуала перехода забрать у своей жертвы часть тела — ноготь, волос, палец, руку, кость — что угодно, но есть два нюанса. Во-первых, чем сильнее жертва, тем больше плоти нужно забрать. Во-вторых, когда жертва умрёт — чары спадут. Поэтому я уверен, что старейшина жив и ему стоит помочь, так как человек он важный. — А, когда важные люди тебе должны, жизнь становиться проще. — закончил мысль Йи. — Правильно, молодец. Теперь пошли. — сказал я, поднялся и двинулся к выходу. — Куда? — Искать старейшину, конечно. И труп прихвати. Выслеживать кого-то мне приходилось не раз, но это было так давно, что высматривая путь, по которому пришёл Лжегуолианг, я невольно проваливался в юность. Шёл я небыстро, так как Йи со своей ношей не мог резво передвигаться. Тем более, что скоро мы стали углубляться в лес и дорога становилась извилистой и неудобной. Время близилось к вечеру, погода стояла тёплая, а в сосновом лесу было свежо и вкусно пахло. Происходящее могло бы напомнить прогулку, но Йи слишком громко сопел за спиной. В какой-то момент я сжалился и выпустил Орочимару, который корсетом обвил тело юноши, помогая держать спину. Эти двое подружились, но произошло это не по воле моего ученика. Просто я однажды понял, что проблемы с осанкой не так просто будет исправить и на помощь пришла моя прирученная нежить. Когда я объяснил Йи, что теперь он должен ходить весь день в обнимку с существом, которое напугало его до потери сознания во время знакомства, он впервые попробовал что-то мне возразить. Но, как я уже упоминал, Орочи оказался очень дружелюбным и сочувствующим змеем. Он старался не пугать паренька и вообще не шевелился первые несколько дней, пока однажды, во время тренировки по рукопашному бою, не стал защищать своего ездового человека. Практичный Йи обнаружил, что его наездник чрезвычайно практичен. Так и родилась их дружба. Довольно нескоро свежий хвойный аромат сменился запахом жжёных свечей и бамбука с привкусом крови. Я остановил Йи, забрал у него оборотня и попросил никуда не уходить с этого места, а сам пошёл сквозь рощу и вышел на поляну, заставленную свечами, идолами, завешенную тлеющими амулетами. В центре, на камне лежал человек в грязных, пропитанных кровью и болотной жижей одежде. Она была местами порвана, местами свалялась и открывала вид на ноги без ступней. Гуолианг был ужасно бледен. Его собственный меч пригвоздил его к земле. Я подошёл к нему и обнаружил, что глаза его открыты. Он посмотрел на меня вполне осознанным взглядом и через секунду они увлажнились и он беззвучно прошептал: — Нет. Только не он. Я с удивлением осознал, что он принял меня за оборотня, принявшего мой облик. И что для него это было чем-то нежелательным. — И вам доброй ночи, старейшина Гуолианг. — произнёл я безукоризненно вежливо и демонстративно скинул со спины тело оборотня. Его глаза широко распахнулись и спустя секунду он ответил: — Раз это вы, то я сделаю лучшее, что может сделать пациент — потеряю сознание. — Буду весьма признателен. Гуолианг закрыл глаза, а я начал работать. Чтобы прервать ритуал я отделил при помощи Лезвия ветра ступни оборотня. Резко стало тихо, потом в одно мгновение сгорели все талисманы и благовония, а свечи погасли. Ступни сами собой исчезли и появились на своём законном месте. Духовная сила Лианга разблокировалась, меч тут же очутился в ножнах, а рана начала кровоточить. Пришлось провести небольшую операцию в полевых условиях. Я послал кота за Йи и тот стал мне ассистировать.РЕКЛАМА

Закончили мы уже на рассвете. Ученик держался хорошо и я решил заодно запечатать оборотня. — Когда нельзя убить — можно запечатать. Обычно таких существ предпочитают либо запечатывать в человеке и тогда, со смертью человека, умрёт и бессмертное существо. Но в последнее время стал приобретать популярность более гуманный способ — похоронить заживо само существо и поглубже. Но это не очень надёжно. Мне ни один вариант не нравится и поэтому я использую альтернативное запечатывание — в предмете. В нашем домовом храме есть заколка с демонический энергией и ей одиноко. Предлагаю пополнить коллекцию. — А нельзя сделать так, как вы сделали с котом и Орочимару? — Можно. Но я не хочу терпеть мерзкий характер этого идиота-самодура. Мне довелось с ним двадцать минут пообщаться и дело закончилось физическим насилием. Представь, что будет, если я стану видеть его чаще. Запечатал я его в очередную шпильку. И пришло время озадачиться тем, как дотащить тело старейшины до школы. Его дёргать пока было нельзя и я решил просто остаться здесь. Восстанавливаться он должен быстро, а там и своими ножками дойдёт. В то же время мне было страшно отправлять Йи в школу одного. Поэтому он тоже остался. Пока Йи и Лианг спали на травке я решил проанализировать своё первое серьёзное столкновение с нежитью этой эпохи. Для этого я скользнул в подсознание в свою любимую гостиную, так похожую на ту, что была в холостяцкой квартирке сенсея. Там меня ждал образ подсознания в виде неприличном и разнузданном. Это сначала вызвало раздражение — я то денно и нощно вкалываю во имя науки, а он прохлаждается, но потом я вспомнил нашу последнюю встречу, когда тот казался совершенно невменяемым и решил, что лучше так, утопающим в безделии, чем в осознании надвигающегося последнего дедлайна. — Привет, даттебайо. Любимое некогда словечко мучительно обожгло уши и приятно согрело сердце. — Всё настолько хорошо, что ты решил вспомнить молодость? — Что мне остаётся? Мои попытки подсунуть тебе идею расписать пару-тройку статуй ты проигнорил, а так безмятежно и скучно мне только в детстве было. — А я то думал, что у меня свербить так стало. — Признай, что тебе скучно. — Конечно, мне скучно. Но это вынужденные жертвы. Через год, после экзамена, можно будет отдохнуть, заняться исследованиями или в путешествие отправиться. — Почему не сейчас? Зачем ты откладываешь жизнь на потом? Сдалась тебе эта школа? — Закрой рот, демон. Мне это точно надо. — со смехом огрызнулся я, так как не раз прокручивал эти мысли и точно решил, что школу восстанавливать действительно стоит. — Я здесь вообще не за этим. — А я не буду с тобой разговаривать, пока ты не согласишься на одну пакость. — Всего одну? — Да. На одну проще подбить, а потом ты и сам остановиться не сможешь. — Ты — чудовище. Подсознание выпрямило от возмущения спину и удивлённо воззрилось на меня: — Минуту назад я был демоном, а теперь какое-то жалкое чудовище? — Хорошо, будешь Демоном, только давай обсудим этого оборотня. — С тебя пакость. — Да, сделаю в ближайшее время. Демон удовлетворённо кивнул, закрыл глаза и откинулся на спинку дивана. — Если бы завязалась драка, ты бы мог проиграть, так как у тебя есть слабость в виде ученика. Если бы этот оборотень не додумался взять заложника, что более чем вероятно, то вы вполне могли бы попортить пару-тройку построек, а бюджет сейчас не позволяет вводить новые статьи расходов, так что твоё решение о тихом убийстве было верным. — То есть в честной битве я бы победил? — У него сил много, но ты в режиме отшельника нагнул бы его и без чакры. Я даже допускаю, что ты бы его смог на чистой смекалке довести до могилки, но с этой стороны много переменных. — Относительная сила этого оборотня какова? — уточнил я. — Среди нежити, скорее всего кто-то из лордов. Он действительно сильный. Относительно заклинателей — выше среднего. Опережая твой вопрос, Лианга он не должен был победить при нормальных условиях. Но, если у него была какая-то травма, например, то я уже не берусь судить. Старейшина — один из сильнейших заклинателей, но в качестве воина он едва ли войдёт в сотню сильнейших. — Но он же вроде на семнадцатом месте. — Это официальный список. И в нём только признанные мастера признанных школ. Сам понимаешь — выборка не слишком репрезентативная. Мы немного помолчали, думая о своём и я спросил: — А ты знал, что я адреналиновый наркоман? — Естественно. Мне захотелось ударить этого засранца, но было далеко тянуться. — А как можно объяснить резкий скачок в уровне боевых навыков? — Моему мальчику надоело прятаться и он решил поискать приключений? В этот раз я нашёл силы кинуть в него подушкой. — Ай. Ладно. Я тебе сейчас задам один очень хороший вопрос и ты просто хорошенько подумай, прежде чем отвечать. — серьёзным голосом проговорил Демон, — Зачем тебе кому-то что-то объяснять? Я сначала на мгновение замер, а потом меня сшибло волной понимания. Я больше не боевая единица, не шиноби военного поселения. У меня нет начальства. — Помнишь, как только мы сюда попали, я тебе рассказывал про заклинателей? — добил меня образ. «Заклинатели — вольные люди. Идут, куда хотят. Делают, что хотят. И никому не подчиняются. Иногда от скуки устраивают ночную охоту…» — Ох. — Свобода — весьма занятная штука, да. Тебе так сложно её принять. — Так, стой. Подожди пока. Не бей лежачего. — Тогда вали отсюда. И не забудь про пакость.РЕКЛАМА

Я вылетел из внутреннего мира и первым делом проверил время. Не было меня не более пяти минут, даже несмотря на то, что я не слишком глубоко погружался и разница во времени была небольшой. Сквозь сосны проглядывало тёплое солнце, но я чувствовал, что лето подходит к концу. Дни становились короче и невыносимо жарких дней становилось всё меньше. Я пробыл в новом для меня мире уже почти три месяца, но всё ещё не знал и не понимал его. Тут мне в голову пришла мысль, что я и свой родной мир не знал и не понимал. Были несколько вещей, которые, как мне казалось были верны: мой мир был жесток и я по нему скучаю. Но сейчас мне больше не кажется, что это так. Да, жесток, если воспринимать его с точки зрения наёмного тихого убийцы. Но там точно были люди, чья жизнь сложилась изначально лучше моей и таковых даже было большинство, скорее всего. Так что говорить, что сам мир был жесток — не верно. Что же о тоске… Я осознал, что мне не жаль, что я не там. Мне жаль, что они не со мной. А это совершенно разные вещи. Мой взгляд невольно скользнул по телу старейшины. Какова была вероятность, что я так быстро встречу на новом месте кого-то вроде него? Рядом с ним было находиться так же приятно, как и рядом с Итачи или сенсеем. Даже сейчас, когда он просто спал и восстанавливал силы, казалось, будто та часть его ауры, что тепла и благодушна, окружает и обнимает меня. Человек, рядом с которым приятно молчать. И, кажется, он чувствует то же. Сердце объяла тихая радость, а на губах заиграла улыбка. Стало так приятно и горько, что глаза невольно заслезились. Чёрт, как же я скучаю. Как больно было их терять и ещё больнее осознавать потерю, каждый раз, когда невольно проскакивает мысль: «Надо не забыть купить Итачи сладостей. Ой, он же мёртв». Я сорвался с места и выбежал с поляны. Стоило деревьям скрыть меня от спящих людей, как из груди вырвалось приглушённое рыдание. Устраивать истерики днём в сосновом лесу — идея гиблая. Во-первых, тепло солнца слишком похоже на успокаивающие объятия. Во-вторых, хвойный аромат работает, как отличное успокоительное. Я ещё долго просидел в корнях дерева, вымотанный эмоциями. Подставляя лицо солнцу, я наблюдал за пролетающими птицами и снующими туда-сюда белочками. Ближе к вечеру я услышал, что дыхание старейшины изменилось и поспешил вернуться на поляну. Йи бессовестно пользовался возможностью отоспаться и совсем не замечал ничего вокруг, а Гуолианг открыл глаза и неуверенно ощупывал рану на животе. — Старейшина Гуолианг, рад видеть вас в столь живом состоянии. — Глава Е, я тоже рад вас видеть. — тихим, но уверенным голосом произнёс он. Я сел на землю около него и стал проводить диагностику. — У вас такой несчастный вид. Вы действительно рады, что я выжил? — полушутя, полувстревоженно спросил старейшина. Мне хотелось продолжить говорить в шутливой манере, но я заметил его заинтересованность и открытость. Это было мало похоже на наше короткое общение в Чуэ. Тогда он был немного язвительным и отстранённым. Но что-то в нём поменялось за это короткое время и мне захотелось ответить так честно, как только возможно. Для этого мне пришлось задуматься на пару мгновений, чтобы правильно подобрать слова: — Я был расстроен, потому что ваше состояние напомнило мне о тех близких моему сердцу людях, что я потерял. Я действительно рад, что вы живы и, надеюсь, вскоре будете здоровы. Только закончив, я осознал, что в голосе было слишком много эмоций и это немного потрясло старейшину. Он замер и слишком внимательно вглядывался в моё лицо. Мне было легко подарить ему улыбку: — Нам стоит перебраться в Чуэрон. Вы можете встать? Если что, я знаю, что можете. Вопрос задан из вежливости. — Я сразу заметил, что ваши манеры весьма выдающиеся. — с привычным сарказмом проговорил старейшина. Если раны и беспокоили старейшину, он этого не показал. Дорога до Чуэрона заняла больше трёх часов, что было меньше, чем когда мы шли в обратную сторону, так как теперь мы спускались с горы и Йи не тащил на себе немаленькую мумию. Гуолианг пытался сначала завязать разговор, но потом дорога стала сложной и он всё больше молчал, поглядывая на не менее молчаливого Орочимару, гордо оседлавшего моего ученика. Мы уже подходили к школе, когда я услышал потусторонний тихий плач. Время было позднее и солнце недавно полностью скрылось за соседней горой, поэтому появление нечисти не было чем-то удивительным. Скорее было удивительно, что мы раньше ни на кого не наткнулись, ведь в лесах, подобных этому, зачастую скрываются многие неприкаянные души. И как бы это ни было прискорбно — всех упокоить не получиться никогда. Существо находилось в сотне шагов от нас и я не чувствовал враждебности, однако жестом приказал Йи остановиться, а сам пошёл вперёд. Гуолианг, конечно, пошёл за мной. — Мне больно, помогите. — прохныкало существо детским тонким голосом, но даже не видя его, мне стало очевидно, что нас заманивают в ловушку. Это существо подобрало слишком удобное для атаки место, чтобы и вправду страдать. В то же время враждебности всё ещё не было. Мы вплотную приблизились к заросли, за которой скрывался наш маленький лжец и я протянул руку, чтобы отодвинуть ветки. В следующее мгновение мою руку перехватил старейшина и покачал головой. Я успокаивающе улыбнулся и попытался высвободить руку, но Лианг усилил хватку. Наши безобразные копошения, вероятно, утомили существо и оно решило напасть. Только в этот момент я ощутил его агрессию и среагировал. Существо ещё не успело полностью выпрыгнуть из-за куста, как оказалось разрезанно на несколько ломтиков, рефлекторно брошенными лезвиями ветра. Это оказался Белый Дух Самолюбия — безобразный, изломанный, змееподобный призрак, каким был и Орочимару перед тем, как я его к себе привязал. — Что-то многовато здесь в последнее время Духов Грехов развелось. — заметил я. — Часто встречаются? — уточнил старейшина. playstation.ru

реклама

Узнать больше

— Да. Особенно много Самолюбия, Ненависти и Пауков. — А во время ритуалов Упокоения никаких странностей не было. Ритуалов. Блять. То, что я забыл про ритуал на Девятый день я помнил (с котом в качестве напоминания забыть сложно). Но то, что я забыл о Ритуале Упокоения Старых Воспоминаний, который проводят на сороковой день, я только сейчас понял. Какой позор. — Были. — решил ответить я на оставшийся висеть в воздухе вопрос. — Предлагаю поспешить, чтобы ещё на кого не наткнуться. - пришлось грубо сменить тему. По приходе, Йи сразу отправился к себе — отсыпаться. Для него наше путешествие оказалось тяжёлым испытанием, да и спать на голой земле он уже отвык. Гуолианга я разместил в больничном блоке. Он находилось недалеко от моей спальни. Ночь была тихой и утром я отправил Йи готовить лекарства для старейшины, а сам решил его проверить. Гуолианг сидел в углу комнаты, привалившись к стене. По его дыханию я определил, что тот находится в состоянии глубокой медитации. Для осмотра не было нужды его тревожить и я тихо, полностью скрыв своё присутствие подошёл к нему и сел напротив. Мои руки двигались легко и, как мне показалось, уже привычно. Я проверял внутренние органы, кости, акупунктурные точки и узлы каналов чакры. Забавно, что по-первости я ещё пытался перейти на местный вариант — духовную силу, но сейчас понял, что это бессмысленно. Хотя бы потому, что духовная сила и чакра — это разные вещи. Местные ещё этого не поняли, но лишь потому, что эти вещи очень сильно связаны. Под «местными» я подразумеваю не всех жителей этого мира, а лишь тех, кто живёт в Когудене. Эта страна очень закрытая и сведения из других развитых регионов планеты не доходят. В том, что Когуден — не единственный очаг цивилизации, я уверен. И, возможно, однажды я решусь отправиться в путешествие. Что же касается мира демонов — с ним тоже только предстоит познакомится. В моей голове стали вырисовываться образы захватывающих путешествий, поисков новых знаний и новых знакомств. Я так увлекся, что не сразу понял, что перестал прятать ауру и это заставило Гуолианга очнуться. Он пристально смотрел на меня своими чёрными глазами и я даже решил на мгновение, что делаю что-то предосудительное, но то было лишь мгновение. — Доброе утро, старейшина. Вы быстро идёте на поправку и уже через неделю сможете встать на меч и улететь хоть на все четыре стороны. — Прогоняешь? — прошептал он. Я неосознанно потянулся проверить ещё раз его температуру — так сильно меня смутили и тон, и резкий переход на неформальное общение. — Мой ученик скоро принесёт лекарство, вам должно будет полегчать. — сказал я и поспешил уйти. Отчего-то ужасно неловко было услышать его далёкий шёпот: — Я не прочь болеть вечность ради таких пробуждений.