Всё готово, не хватает лишь восточного ветра[1]

Когда Богиня Упокоения согласилась помочь ему, Бай Цзы Фэн почувствовал облегчение, смешанное со страхом, ибо проклятые демоны, в одного из которых ему предстояло обратиться после исполнения задуманного, практически не имеют сознания.

В отличие от других демонов[2], проклятые живут, как хищники, влекомые запахом свежей крови. Их очень сложно чему-то научить, и они, как правило, не подчиняются ничьим приказам, потому что не могут разобрать, что от них требуется. Для проклятых демонов ясна лишь одна истина: «надо жить, ради того, чтобы убивать», и они ей неизменно придерживаются. Независимо от того, кем они были при жизни, в смерти[3] они все как один кровожадны и слепы в своём желании убить как можно больше людей.

«Буду ли я с такой же яростью и свирепством истреблять целые поселения?», – подумал Бай Цзы Фэн, взглянув на Богиню упокоения. «Неужели мне действительно суждено стать необузданным демоном, который не прочь полакомиться человеческими внутренностями?».

Жестокость была ему чужда. Если бы не скоропостижная кончина, разорвавшая связь первоначального духа с его физической оболочкой[4], в следующем месяце Бай Цзы Фэну минуло бы тридцать пять лет. Всю жизнь он являл собой образец благовоспитанного и достопочтенного человека, всегда поступавшего по совести. Ни один из бессмертных заклинателей или даже Богов, при всём желании не смог бы упрекнуть его в проступке, порочащем честь Бай Цзы Фэна или Клана Белого тигра.

Будучи единственным сыном в семье, Бай Цзы Фэн с юношества готовился к ответственности, дóлжной возлечь на его плечи со смертью отца, который, хоть и основал клан культиваторов, – не желал жить вечно, как другие бессмертные заклинатели, о чём Бай Юань не преминул сообщить Бай Цзы Фэну, только-только обретшему золотое ядро.

Бай Цзы Фэн помнил, как в день, когда на свет появилась Бай Лю Ин, их отец вошёл в покои роженицы, будучи цветущим мужчиной, а покинул их – ссутуленным и дряхлым стариком. Обретя двоих наследников, которым можно было вверить Бай Лао Ху, Бай Юань уничтожил золотое ядро, скопление энергии в котором поддерживало молодость его тела на протяжении последних сорока лет.

Передав всю власть в клане Бай Цзы Фэну, который недавно достиг возраста совершеннолетия[5], Бай Юань прожил ещё три седмицы[6] перед тем, как покинуть бренный мир, порядком успевший ему надоесть. Он провёл бесчисленные годы в самосовершенствовании; создал великое множество приёмов и техник для меча, подробно описав и проиллюстрировав их; но его душа испытывала лишь стылое разочарование: Бай Юань не был доволен результатами своего труда, более того, он считал его совершенно бесполезным.

Рождённый в семье простого пекаря, Бай Юань начал заниматься культивацией лишь для того, чтобы вырваться из мира нищеты, оказавшись среди изящных господ, разодетых в шелка. Он упорно стремился к своей цели, а когда достиг её, – осознал, что в действительности, никогда не питал страсти по отношению к заклинательству и пути меча.

После смерти отца, Бай Цзы Фэн львиную долю времени и сил уделял духовным практикам, не забывая, при этом, регулярно навещать младшую сестру. Они с Лю Ин были рождены от разных матерей, ибо Бай Юань не ограничивал себя в связях, и поначалу Бай Цзы Фэн не чувствовал к малышке никакой привязанности. Шумное неуклюжее существо, то и дело норовившее запустить цепкие пальцы в его волосы, по его скромному мнению, не могло вызвать и толики симпатии у здравомыслящего человека, поэтому слуги, восхищавшиеся молодой Госпожой, искренне удивляли его, вызывая недоумение.

Его мэй-мэй[7] даже с большой натяжкой нельзя было назвать красивым, или, хотя бы, миловидным ребёнком. Она лежала в пелёнках, как бабочка в коконе, беспрерывно хмурясь, словно одно лишь существование невыносимо огорчало её. Едва завидев что-то странное и неизведанное, Бай Лю Ин незамедлительно принималась реветь, пока Бай Цзы Фэн, пожалев слуг, не прерывал свои дела для того, чтобы «спасти» надоеду от залетевшего в покои жука или мухи.

Из всех людей, окруживших её заботой, Бай Лю Ин обратила своё внимание именно на брата: их водянисто-серые глаза были практически одинаковыми, и она сразу признала в нём человека, достойного доверия. И если Бай Лю Ин чувствовала спокойствие, находясь в осторожных руках брата, то Бай Цзы Фэн долгое время считал её досадной обузой, продолжая, впрочем, из раза в раз выполнять нехитрый ритуал по укачиванию орущего младенца.

Мать Лю Ин, коей являлась одна из служанок дома Бай, кормила девочку грудью до тех пор, пока у неё не прорезались зубки, а тельце Лю Ин, хилое от рождения, не окрепло. Когда молодой Госпоже минуло два года, Бай Цзы Фэн с удивлением обнаружил, что его сестричка уже не такая раздражающая, как прежде.

Научившись ходить, Бай Лю Ин ещё больше прилипла к старшему братцу, следуя за ним хвостом, но Бай Цзы Фэну более не было это в тягость, наоборот – он испытывал удовлетворение, видя то, как сильно Лю Ин мэй-мэй его любит. Искренняя радость Бай Цзы Фэна была омрачена лишь одним обстоятельством: вот уже который месяц по счёту от многочисленных родов Бай Лао Ху на его имя приходили послания, в которых весьма красноречиво изъявлялось желание отправить своих отпрысков к нему на обучение.

Бай Цзы Фэн находился перед сложным выбором: он не хотел становиться чьим-либо наставником, но отказать семьям, от благополучия которых зависел весь Клан, он был не в силах: обладая огромным финансовым авторитетом, они ещё при жизни Бай Юаня распространили своё влияние в городах Бай Лао Ху, и малейшая ошибка молниеносно поставила бы под удар простых горожан, напрямую зависящих от торговли.

Поразмыслив, Бай Цзы Фэн, скрепя сердце, согласился принять первого ученика. Однажды открывшись для гостей, двери поместья Бай навсегда остались таковыми, и, к моменту смерти, на счету Бай Цзы Фэна значилось число «девятнадцать» – именно стольких культиваторов он принял и обучил всему, что знал сам. Не взирая на отсутствие у некоторых особ выдающегося таланта к заклинательству, он пахал, как вол, дабы подобрать каждому ученику технику, лучше всего раскрывающую его потенциал.

Встретив и приютив своего последнего ученика, Бай Цзы Фэн относился к нему так, словно Цао И Цзин был его родным сыном. Почувствовав его любовь и ласку, самый способный среди всех, самый юный и чистый девятнадцатый очень скоро превратился в тень учителя, сопровождающую Бай Цзы Фэна везде, куда бы он ни пошёл.

Бай Цзы Фэн благоволил и доверял девятнадцатому. Ему и в голову не приходило, что Цао И Цзин может ударить его ножом в спину, равно как и то, что он станет пособником врагов, приведя Бай Лао Ху к погибели. Печаль, найденная Бай Цзы Фэном у границ разграбленного клана, неумолимой рукой вела его вперёд, не давая оступиться.

– Я помогу твоему духу занять чужое тело в поисках мести, – сказала Богиня, – но я не знаю, когда это произойдёт. Дело в том, что когда Цао И Цзин убил тебя, пронзив сердце Юэ Гуаном[8], боль от предательства была столь велика, что твоя душа треснула, и её осколок застрял в лезвии меча, где он останется до тех самых пор, пока Юэ Гуан не обагрит кровь Цао И Цзина или одного из его потомков. Готов ли ты ждать неизвестно сколько, Бай Ху?

– Да, – хрипло прошептал Бай Цзы Фэн. – ДА, – повторил он, – не для Богини, но ради того, чтобы придать самому себе уверенности. – Я согласен на это, Госпожа.

[1] «万事俱备,只欠东风» – одно из условий, необходимых для достижения цели – отсутствует.

[2] Демоны, обладающие сознанием, бывают трёх рангов:

1) Низший ранг: проклинающие и ремесленники.

2) Средний ранг: призывающие и крылатые.

3) Высший ранг: стихийные и заклинающие.

[3] Боги и смертные появляются на свет в рождении, а демоны – в смерти. Фактически, сущность каждой души предопределена заранее. Так, Бог или заклинатель может умереть, став после кончины демоном, если ему это было суждено.

[4] Любой человек представляет собой гармоничное сосуществование первоначального духа и тела, служащего для него вместилищем. Если связь души и её оболочки нарушается, возникает явление, именованное смертью, при этом, одна душа может занять тело постороннего человека, если оно подходит ей по параметрам.

[5] У юношей – это шестнадцать лет, у девушек – четырнадцать.

[6] Седмица – неделя.

[7] Мэй-мэй (или просто – мэй) (妹妹) – младшая сестра.

[8] Юэ Гуан (月光) – «лунный свет» – меч, выкованный Бай Цзы Фэном для девятнадцатого.