Глава 21 - "Чужая паутина"

Морриган отчетливо запомнила собственную ладонь, накрытую уцелевшей рукой Тристана. Слабое движение, лишенное былой силы. Прикосновение холодных мозолистых пальцев в результате казалось нежным. Описанное будто бы случилось два вдоха тому назад. Или нет... Теперь пустая заправленная постель перед чародейкой выглядела нетронутой. Коснувшись покрывала, та не ощутила ни следа человеческого тепла. Немедленно тонкий слух девушки уловил характерное потрескивание дров в камине. Звук успокаивающий и уютный, когда нет уверенности в отсутствии камина в комнате...

Резко обернувшись, Морриган обнаружила изящное кресло, вырезанное из чуть посеревшей от времени светлой древесины. Повернутое к огню, то уверенно скрывало содержимое высокой спинкой. За взявшимся из ниоткуда элементом мебели виднелся органично вписывающийся в архитектуру помещения источник звуков. Камин заполнял собою угол так привычно, что попирал четкие воспоминания чародейки об отсутствии дымохода этажом выше. Внутри потрескивало три — четыре обуглившихся полена, на вскидку брошенных не меньше трети часа назад.

Из-за спинки донесся спокойный, чистый, по неизвестной причине кажущийся усталым женский голос. О возрасте хозяйки оного можно было только сказать: не слишком юна, не сильно стара.

— Не беспокойся о воспоминаниях. Тем более, с учетом уже нанесенного вреда. Разумеется, оказалась здесь не мгновенно. Пара ударов твоего сердца ушла на попытки понять, что в точности желает Искатель. Другая пара, чтобы нащупать поблизости столь изворотливого собеседника. А затем... Не волнуйся: об кровать тело не ударилось и даже не достигло пола. Вопреки собственному состоянию, Тристан подхватил упавшую деву. Для текущих обстоятельств — подвиг. Сосуд твой привлекателен, но, полагаем, измученному служителю Церкви не до того. Помощь звать Искатель тоже воздержится: слухи о «героине», рухнувшей без чувств у ложа больного тому не с руки. Но и силы «героя» не беспредельны. Оттого беседа не затянется, как бы не хотелось. Столь «прямо» пообщаться последний раз довелось... Давно. Избавимся от двусмысленности: это «Тень». Присаживайся.

Обескураженная Морриган инстинктивно моргнула, пытаясь собраться с мыслями, распуганными потоком фактов и речевых оборотов, рассыпающихся в голове девушки на отдельные бессмысленные звуки. В этот миг дезориентации у первого кресла возникло второе. Стоило ли удивляться, если чародейка и правда по ту сторону «Завесы»? Но девушка удивилась. И медленно шагнула навстречу выполненному искусно, но без излишеств, элементу обстановки. Острый глаз выхватил в чуть рассохшихся узорах окантовки спинок мотивы древесных лоз и лесных цветов, напоминающих о кочующих эльфийских кланах. Осколки великого народа на страже остатков свободы и знаний о собственной культуре. Оставалось только непонятно, с какой целью «хозяйка» создала кресла столь достоверно отмеченными временем?. В ответ на невысказанный вопрос раздался голос, окрашенный легчайшими оттенками ехидства:

— Не-е-ет. Нашу гостью больше беспокоит, как кресло за миг появилось из ничего. Жаль, что любопытство сдерживают отговорки. Вроде: «ну это же «Тень». Или: «все здесь, сплошь «идеи», «концепции» и «представления» о вещах». Распространенная точка зрения. Прискорбно, никто не пытался повернуть эту логику острием к себе, чтобы самому проверить ту на вкус. Кресло не возникло здесь мгновенно. Как и ты. Все характеризуется продолжительностью. Но краткий отрезок времени, пока кресло обретало форму, оказался ловко скрыт. Обман, опирающийся на несовершенство наблюдателя. Здесь ты в точности как «там», где привыкла воспринимать себя «реальной». О... Жар любопытства. Хорошо, пусть это будет жестом доброй воли... Или наживкой. Ваши глаза. Грубый инструмент. Требуют регулярного увлажнения: и ты моргаешь, добровольно перекрывая себе обзор. Иногда подводят. И если этого мало... По центру у вас слепое пятно. Ты и не замечаешь, ведь глаза вечно блуждают. При умелом использовании перечисленного можно без труда демонстрировать могущество. Как кресло, буквально из ничего может «появиться» и опытный обитатель «Тени». Откуда знаем о глазах? Среди «поклонников» набралось немало личностей, испытывающих нездоровое влечение к анатомии живых и часто, отягощенных разумом. Не нам, конечно, судить чужие пристрастия...

Морриган медленно обогнула предложенное кресло с дальней от собеседницы стороны и, наконец, смогла ту рассмотреть. Первое что бросилось в глаза: с головы до пят фигура напоминала воск... Только поверхность казалась не матовой, а напоминала свежую, влажную... артериальную кровь. Оттенки присутствовали, но едва-едва. Разум отказывался воспринимать создание иначе, чем как статую. Да та и не моргала, не дышала... И потому, когда фигура чуть повернула голову, отвечая взглядом на взгляд, это вызывало у девушки оторопь. В женской внешности смешались десятки черт. Уши неуловимо напоминали эльфийские. Легко узнавался нос жителя Орлея. Массивный лоб вызывал ускользающее воспоминание... Полные губы по непонятной причине перекликались с Ривейном, как и раскосые глаза с Андерфелсом... В «женщине» отыскались даже грубоватые черты Ферелденцев. И при этом лицо не смотрелось отталкивающей мешаниной. Каждая деталь гармонично переплеталась с другой. Одеяние... Выглядело простым. Будто летнее платье непритязательной жительницы тихой сельской местности с фермы, ровно, чтобы мужики ежеминутно не отвлекались от работы.

Облизнув губы и проведя кончиками пальцев по подлокотнику, кажущемуся не менее вещественным, чем сходная выцветшая древесина в «Яви», Морриган спросила:

— Кто ты?

Существо чуть наклонило голову, будто задумавшись, и без затей ответило:

— Интересный вопрос. «Кто ты». Не: «что». Слышать подобное из уст гостя любопытно. Даже учитывая... У тебя ведь уже есть догадки. Зибенкек, так называемся, ибо так названы. Пусть и родились под другим именем, ныне уже забытым.

Чародейка чуть наклонила голову набок, выражая скепсис и недоверие сказанному, но прежде чем открыла рот — получила новый ответ:

— Справедливое сомнение. Но подоплека не в обмане, пусть у тебя и нет инструмента убедительно отсечь подобный вариант. Мы... Истинная я... С позиции рядового жителя Ферелдена, имеет смысл только «мы». Многоликое множество Зибенкек. Некогда существовал первоисточник, что дал начало множеству по причине... непреодолимых недостатков, препятствующих воплощению идеи, к которой тот стремился всем естеством. Первое поколение отражений, давшее начало второму, давшее начало... Ныне при должном тщании Зибенкек отыщется даже в «Яви», притом едва ли тот вариант будет сильно отличаться от рядового «Желания». Быть может, тебе представился уникальный шанс поговорить со вторым поколением. Нас не так и много осталось.

Возникла пауза и образ женщины мягко улыбнулся добавив:

— Нет, дело не в чтении мыслей. Вижу, угроза подобного вторжения как красная тряпка. Но, что бы о себе ни думала: сейчас читать тебя не сложнее остальных. Подергивание пальцев, дыхание, стук сердца, цвет кожи... Большинство пребывает в заблуждении, что здесь от вас: сознание и упрощенная концепция внешности. Если бы себя изменить было бы так же просто, как изменять себе... Развитая личность несет с собой не только багаж из памяти, но и довесок из образов и неосознанных ощущений, эмоций. Для меня они отличные рассказчики.

— Почему...

— Почему словоохотлива?

Морриган, так и не присев, лаконично кивнула, ожидая следующей тирады.

— Обстоятельства. И собеседник... исключительный, да? Нет, личное любопытство давно не играет значимой роли в таких вещах. А вот расчет и потребности... Каждый воспользуется другим в меру способностей. Иллюзия равноценного обмена. Вижу, сонм вопросов уже готов покинуть твои уста.

Хмыкнув, чародейка осторожно вымолвила:

— До сего момента более или менее идею принимала, что каждое создание из-за «Завесы» в качестве источника естества единственную страсть использует. Но лично мной встреченные — редко этому соответствуют. Да и ты иначе выглядишь и звучишь, чем «Желание» или «Гнев». Между тем древнее сущность, еще поискать. Какова твоя цель?

Фигура в кресле наклонилась вперед, подперев подбородок изящной рукой, и уставилась в огонь камина. Морриган одолевали мысли о том, сколь человечным смотрелся случайных жест, поза и даже мимика существа. Спустя паузу, затянувшуюся на минуту, собеседница дала ответ:

— Привычные тебе люди, эльфы и иные скоротечные создания тоже нередко столь просты, что теми словно движет единственная мысль. Одна страсть на каждый случай. Другие же способны выступать интересными собеседниками, удивлять эрудицией, манерами или сразу всем. Здесь же отчасти справедлива поговорка: «мы то, что мы едим». А смысл нашего существования... Знаешь, ведь могли бы поступить подло и вернуть вопрос обратно. Не думаю, что ответ родился бы легко, если б вообще увидел свет. Изначальные мотивы скрыты временем. Оно беспощадно пожрет все. Последний враг на каждом из путей. Но один императив сохранился неизменным. Стремление выйти за ограничения. Чужие правила. Чужая власть. Законы общества или страны. Общепринятые нормы. Наконец: законы и пределы известного большинству мироздания... Что там, за границами? Одна из обретенных истин зародила желание: найти собственную магию. Только нашу, а не дарованную из чужих рук. И мы по-прежнему в пути, начатом за границей нашей памяти.

Морриган вновь позволила себе сдержанно покачать головой в легком недоумении.

— Размыто и неопределенно... Значит, ты... Вы путешественники? Первооткрыватели?

— Можно и так сказать. Только в нашем случае дорога завела дальше, чем обычно удается.

— Допустим. Почему кровь?

Женская фигура опустила взгляд в пол и одними уголками рта улыбнулась. Раздался тихий вздох. Немного странный, если задаться вопросом: зачем существу в кресле вообще дышать?

— Наконец. Тот самый вопрос. С кем бы ни беседовали, тот возникает вновь и вновь. В крови нет ничего особенно. Ни в твоей, ни мужчины, сжавшего девичье тело в объятья. Даже в крови драконов нет ничего сверх ожидаемого от огромных летающих ящериц, без вреда способных изрыгать жидкий пламень, кислоту и грозовые разряды. Однако вопрос в другом. Воспринимаешь ли ты кровь тривиальной? Нет. Только одно слово, а сколько ассоциаций. Сколько образов и эмоций, единых для Тедаса, независимо от языка или культуры. Что важнее подобного для «Тени»? Но, в конечном счете речь здесь о мане. Привычный тебе способ получить ману схож с попытками набрать в ладошки воды во время проливного ливня. А мы более походим на паразита, по капле похищающего драгоценную влагу у других, и в итоге получающего достаточно, чтобы искупаться.

Звучало необычно. Как минимум. И Морриган хотелось продолжать спрашивать без конца и края. Но девушка мысленно одергивала неуемное любопытство, призывая ум к дисциплине и трезвому поведению. Фигура в кресле на внутреннюю борьбу чародейки подняла голову и прищурилась. Со стороны: словно та присматривалась к трудноразличимому вдали. Сдержав раздражение, не имевшее веской причины, темноволосая гостья четко выговорила:

— Как? Как одновременно знать, и влиять вам удается?

— Странно вдруг обнаружить эту умеренность. В тебе. Ведь неистово хотела перейти к обсуждению пакта. Недостаток силы так тебя тревожит. И тем не менее... Думаю, не будем ходить вокруг да около и признаем: на ум приходит паук, широко раскинувший сети. Отличный образ. Нити тянутся к каждому моменту воплощения магии крови. К каждому ритуалу, использующему в основе кровь. К каждому месту, пропитанному этой силой. К каждому обладателю пакта. Мана стекает по нитями вниз, к нам. И по дрожанию нитей видим, чувствуем и осознаем «Явь». Через ту же связь оказываем и влияние, ни капли не тревожа «Завесу». Есть более одного способа обойти этот барьер. Что до того: как творим «чудеса»... Принципы истинной магии универсальны для «здесь» и «там». Везде одно. Всегда. Но те слишком сложны для единственного ума упрощенных созданий из «Яви». Это о выборе и последствиях.

Чародейка чуть сдвинула брови, но нельзя было сказать, что та хмурится. Скорее девушка переваривала факты. И, не дав себе впасть в прострацию задумчивости, та перешла к следующей теме:

— Теперь, пакт.

Фигура женщины откинулась в кресле, царственно возложив руки на подлокотники, и кивнула:

— Да. Зачем и встретились. Вновь «пакт». Но сегодня желаемое за просто так не получишь.

Морриган напрягла челюсть, сдерживаясь от необдуманных фраз, и переспросила:

— Почему в моем случае цена?

— Ты далеко не обычный незнакомец, болтающийся по свету и оказывающийся в интересных местах. Или посреди интересных событий. Ты — уникальный инструмент, вдруг обнаруженный едва ли не в точности там, где нужно, и в подходящий момент. Столь маловероятное стечение обстоятельств заставляет раздумывать о наличии задумки, складывающейся из мозаики чужих планов, интриг и заговоров... Но, что неподконтрольно или неподвластно, на то тратить время бессмысленно. Возвращаясь к... инструменту. Ты займешь значимое место в разворачивающейся вокруг войне, древней как само время. Воспользовавшись моментом, положим тебя на выгодную нам сторону весов.

— Ха...

Ответом на восклицание Морриган стали только вопросительно вздернутые брови собеседницы. Взяв себя в руки, девушка уточнила:

— В чем же мой потенциал?

— Есть глубокая ирония в наблюдении за врагом, спустя вечность вынужденным заниматься тем же, что и мы. Первопричины иные. Метод другой. Но результат... Еще ироничнее обнаружить: пока искал для утопающего канат, тот научился плавать. Тебе, конечно, не понять... Назвавшая себя твоей матерью продолжительное время экспериментировала с драконьим родом. И продвинулась куда дальше собратьев. И перед нами — венец некоторых достижений.

Морриган тяжело было бы скрыть выплеснувшееся удивление, да девушка и не пыталась:

— Я?!

— М-м-м... Ну вот, например. Когда последний раз у тебя были регулы? Ведь знаешь, что это. Испытывала хоть раз подобное лично? Не хмурься. Очевидное несоответствие фактов ускользало из внимания не без причины. Но обдумать эту мысль сможешь на досуге. Итак. Тебе нужна сила. Ты получишь наш пакт на следующих условиях. Покажем место в предгорьях Морозного хребта. Следует туда добраться, найти забытое место, а внутри: брошенное сокровище. Затем выполнить задачу, результат которой послужит подспорьем нам, и тебе.

— Чудесно... Неужели думаешь...

* * *

— Значит, Зибенкек «выкинула» тебя, посчитав разговор оконченным?..

В усталом голосе Тристана смешалась толика недоумения и порция ехидства, но чувствовался и интерес. Сидящая на полу у кровати больного Морриган кивнула, даже не пытаясь брать во внимание: видит ли Искатель затылок девушки или нет.

— Именно. Содержательный способ кто хозяин указать. Если кратко... За просто так пакт не получить. По крайней мере, мне. Мысль одолевает, в чем ошибка? Та, из-за которой от одного к другому бросает, что без шанса извернуться мной пользуются. Но, если по сути... Место на склонах Морозного хребта, напротив западного берега озера, под названием: «Убежище», знаешь?

— Хм... В той местности с десяток поселений, основанных партизанами во времена оккупации. Многие по сию пору мнят себя независимыми. Но, вернувшиеся правители Ферелдена оказались против бандитизма на старом тракте. Две или три сожженные дотла деревушки на годы или до следующего голода сняли вопросы своеволия. Легко поверить, что в суровых извилистых долинах по сию пору затеряно и забыто не меньше, чем ведомо. Тихо вымирающие деревни или давно укрытые многолетними снегами.

— Витиевато. А в итоге только «нет» слышу. Это... существо указало, как к цели подобраться. Если отсюда, то... По старому тракту: второй крупный мост по западному берегу озера в северном направлении. На лошади: на вскидку два — три дня. Если без метелей и запоздалых гроз. Затем в горную долину и вверх по течению реки. Вроде как та проходима по берегу или вброд. Три или четыре дня пешим ходом. Со второго дня по левую руку приметную скалу высматривать надо. В небо как одинокий узкий перст торчит, лесом окруженная, и у подножья ручей. Туда свернуть следует. Упомянутое «Убежище» через два часа на склоне по правую руку покажется. Миновав поселок, дня два пути по ручью к языку ледника. Там среди льдов приметные гранитные колоссы, и так вход в древний храм уже легко найти.

Тристан вздохнул и, выдержав паузу, ответил:

— Легенда значит...

Вопросительно приподняв брови, что осталось скрыто от собеседника, Морриган уточнила:

— Легенда?

— Да. Морозный хребет суров, и не только по названию. Но, кроме того, тот обширен. Как далеко горы простираются на юг — неизвестно. Никто не смог того обнаружить, а затем вернуться и рассказать. В тех краях скрыто много поселений Авваров, а заодно — древних руин, что толком не изучались. Центральная часть до последнего времени оставалась необитаема. И не просто так. Сотни пустующих пещер, служивших некогда домом для драконов. Пока те не сгинули. Впрочем, история преподносит поучительные уроки. Эпоха оккупации завершилась не только из-за несломленного духа ферелденцев. Роль сыграли и разрушительные набеги на восточный Орлей внезапно пробудившегося в горах огнедышащего ящера. В тот год ни единая живая душа не осмеливалась подняться на перевалы ни зимой, ни летом. Северная же часть гор со стародавних времен окутана фольклором «последнего прибежища». Так подумать, и Орзаммар ведь тоже под самыми северными отрогами... Любопытный отыщет сказания даже о скрытых во льдах эльфийских крепостях, брошенных до расцвета древнего Тевинтера. Но речь об одной определенной легенде. О скрытом месте, куда преданные соратники увезли от мирской суеты прах Андрасте.

Чародейка задумчиво протянула вслед за Искателем, пробуя слово «на вкус»:

— Прах...

— Сокровище, что по праву считается краеугольным камнем в основании Церкви. Ну или могло бы... Будь прах в руках Церкви. Потому способ, которым знание о подобном попало в руки, выглядит... болезненным. И уж точно не вызывающим доверия.

— При чем здесь доверие?

Тристан выразил недоумение коротким восклицанием, не удосужившись сопроводить это словами, и Морриган, чуть скривив губы, объяснила:

— Мотивы и принципы Андрастианства меня мало трогают. Одни другим помогают. И не столь уж важно, что теми движет. Другие, нет... И об заклад бьюсь: последних больше. Демон, или чем оно является, никакой священной реликвии не упоминал. Речь только о пакте шла, в обмен на условия исполнение. Больше нервничать стоит, что условие не из простых. И даже если все это только морок, шанс получить ответы того стоит.

— Удиви.

Морриган хмыкнула, но тут же посерьезнев, продолжила:

— В руинах храма, частично ледником съеденных, дракон обитает. Юная самка. Следует у той крови позаимствовать...

Прервав чародейку, Тристан мрачно выдохнул:

— Какая игра слов... Убить.

— Да. Но не только. Здесь Зибенкек решила... решили: следует толику «таинственности» добавить. Вот, слушай. «Растоптав новый идол глупцов, окропи сутью того старый идол».

Искатель с опасением переспросил:

— Идол?

— Да. С учетом рассказанного легко догадаться: об этом месте Зибенкек узнали, только при условии, что там некто магию крови практиковал. И коли дракон — идол, значит, и идиоты есть...

— Что тому поклоняются.

— Да... Ну а что за «старый идол», на месте догадаюсь.

— Если легенда верна...

Вскинув руку, Морриган позволила раздражению выплеснуться наружу:

— Определись, во что веришь. Легенда — быль? Выходит и то быль, что неизвестные из древнего культа смогли ото всех прах прародительницы великой веры укрыть. А затем: либо погибли, либо к магии крови и поклонению драконам склонились. Или в то веришь, что легенды редко мир грез покидают?

— Какая разница, во что верю... Важно только то, что могу с этим сделать. Даже если допущу, что Зибенкек хочет от тебя смерти дракона и осквернения кровью того самой сакральной святыни, когда-либо существовавшей в этом мире, по некой причине посчитав — это тебе по силам... В сухом остатке: не фанатик. Реликвия считается утраченной уже поколения. А на руках сонм проблем вещественней метафизических возможностей. Да и так вышло, что прикован к постели. Но, на миг задуматься о совпадении стоит. Не ты первая в этом замке одержима мыслями о священном прахе, что послужит ключом для решения проблем.

— Да уж, поговорили...

Девушка медленно встала, но шуршание головы Тристана по подушке, заставило Морриган сначала обернуться к мужчине. Искатель выглядел измученным, но взгляд встретил твердо. Изобразив потрескавшимися губами подобие улыбки, тот произнес:

— Разговор напомнил... Временами, уже в полной мере вкусив последствия, удивляюсь — сколь высока расплата за ответы. Вновь и вновь добиваясь требуемого, в конечном счете, где же оказался? Не прими за проявление слабости в минуты недуга. Как бы расплата ни влияла на меня лично, из всех потерь сожалею только об одной. Прочие в конечном счете стали либо следствием возложенного долга, либо послужили добру, как то понимаю. А стоило начать искать ответ на крайне личный вопрос, и...

Тристан слабо шевельнул пальцами. В скупом жесте угадывалось — тот указал на собеседницу, недвусмысленно подсказав: что в точности преподнес тому в итоге «случай».

— Без лишней скромности тебя можно было бы сравнить с ядовитой змеей. Пусть в опытных руках яд способен служить лекарством куда безопаснее змею сторонится или избавляться от той, едва завидев. Я же, попав в ловушку между необходимым и желаемым, оставил тебя при себе. Оборвать мою жизнь напрямую благоразумно опасаешься. Пока. Но продолжаешь испытывать пределы дозволенного на прочность. На самом деле с уступкой в части пакта, «отношения» наши стали напоминать перегонки со временем. Что случится раньше: добьюсь необходимого и...

Мужчина дернул уголком губ, осознанно не озвучивая очевидное.

— Или ты вытянешь из колоды козырь. Однако вот на такую «карту» даже у меня не хватило бы фантазии. Остановить тебя сейчас не в силах. Мне требуется быть здесь. Хотя бы пару недель. Чтобы все организовать... Долг. За это время ты наверняка доберешься до места и либо сгинешь вместе с моими ответами, либо расклад изменится. Нетрудно догадаться — в чью пользу. И останется выбор между одним: «может быть» и другим: «быть может». Глупый смог бы углядеть в происходящем только превратность судьбы, разыгравшей злую шутку. Не твой случай. Так что, запомни. Как незначительная слабость, или ошибка, иногда загоняют в угол.

Нахмурившись, Морриган цокнула языком и парировала:

— В итоге ворох слов, чтобы убедить остаться? Глупо...

— Эта жажда силы...

Пронизанный металлом женский голос отрезал:

— Речь не о силе. Не только. Зибенкек знают... Да, это игра быть может. Еще одна. Но вообрази, что они ответы ведают, которые нужны мне не меньше силы, а может, и больше. Ответы, которые...

Чародейку прервал тихий кашляющий смех. Тристан немедля поморщился от боли, но, взяв себя в руки, продолжил:

— Видишь. Ответы. Любой ценой. При любом риске. Какие слова... Нет, смысл не в том, чтобы отговорить. Для такого не в форме... То была аллегория: где и с кем оказался сам. И вопрос, который стоит обдумать. Из твоих рассказов понятно вот что. С некоторого момента тебя обуяла острая нужда, определившая дальнейший путь. Но, достигнув чего-то, вновь попадаешь в зависимость, подталкивающую двигаться к новой цели. Быстрей, целеустремленнее и не оглядываясь. Знакомо? Что впереди? Новые ответы, иной хозяин, другой поводок? Все разом? Как и сказал, важно только то, что могу с этим сделать. И все, что смог бы — сделал. Постарайся не замерзнуть в горах насмерть. После остального это было бы глупо.

Морриган с минуту смотрела Искателю в серые глаза, раздумывая над прозвучавшими словами. Ситуация, как кривое зеркало напоминала первую встречу чародейки с мужчиной. Но теперь хищницей скорее ощущала себя девушка... Уж, по крайней мере, в сравнении с едва живым воином Церкви. И тем не менее под маской усталости и недуга Морриган не могла разглядеть ни тени слабости или сомнений. Быть может, там ютилось раздражение, даже сожаление... Но, главное — там сохранялась холодная уверенность в собственных силах.

— Почему вопросы прямо сейчас не задашь?

Слабое движение, видимо, означавшее пожатие плечами:

— При текущем раскладе не смог бы убедиться, что не слышу в ответ выдуманную чепуху.

Взгляд Искателя без обиняков и со всей холодностью подсказал чародейке: тот не допустил бы двусмысленности.

— Ладно... Тогда. Другой вопрос. Ты чувствуешь боль?

Неожиданная смена темы обескуражила мужчину, что отразилось скорее во взгляде, чем в мимике. Немного сдвинув брови, тот переспросил:

— С чего подобный интерес?

Качнув головой в легкой неуверенности, Морриган уточнила:

— Не каждый на твоем месте бы выжил. А уж беседу вести... Но ты, даже раны схлопотав, ни много ни мало дважды в бою точку поставил. А после готов был продолжать.

Сделав обобщающий жест, Морриган вопросительно вскинула бровь. Протяжно выдохнув, словно отпуская прочь последние силы, Тристан прикрыла глаза.

— Нет. Искатели не монстры. Хотя многие бы поспорили. Боль в полной мере со мной и сейчас. Гложет изнутри, как старый голодный зверь. В сердце нашей подготовки — закалка воли. И это не только принципы, правила, самоограничение или готовность к любому исходу. Это и даже больше присутствует. А также испытание одиночеством, и... То, о чем упоминать не стоит. Однако при всем этом нас учат: в конечном счете плоть предает. Такова природа. У демонов этой слабости нет. Потому мы учимся хотя бы на время отгораживаться от чувств. Они остаются на расстоянии одного удара сердца, недостижимые и будто чужие. Эта граница хрупка... Надавишь сильнее, и «плотину» прорвет. Мера прочности у каждого в голове своя. Видел мало годных в серьезном деле, что легко продолжали бы бой и выпотрошенными, пока тело с концами не откажет. Но были и вовсе без подобных способностей, зато заслужившие личное почтение главы Ордена.

— Откровенно.

— Чувствуешь себя обязанной?

Скривившись, Морриган было хотела ответить острым словом, но, метнув взгляд на мужчину в постели, обнаружила того спящим. Каков бы ни запас сил этого человека, и у тех обнаружился край. Пожав плечами, девушка отвернулась и вышла прочь...

* * *

Разумеется, Морриган не исчезла из Красной крепости без следа. Вначале та вернулась к ученице и вновь проверила состояние больной. Только убедившись, что явных ухудшений нет и та стабильна, чародейка перебросилась парой слов с Тралином. Поставив Храмовника перед фактом, что собирается отбыть, девушка удостоверилась: тот приглядит за Бетани, Лелианой и, само собой разумеется, за Тристаном. Воин оказался скуп на ответы и предпочел прохладный «нейтралитет» горячему столкновению.

Следом чародейка разыскала устало спорящую с Банном Теганом Миледи Изольду. Отчего-то у девушки не лежало сердце уйти, не обменявшись хозяйкой хотя бы парой вежливых слов. И если со стороны Банна Морриган получила только порцию молчаливой настороженности, то в Миледи новость вызвала молчаливую панику. Чародейке пришлось потратить десятка на два больше слов, чем рассчитывала, чтобы унять волнение и убедить Изольду в неизбежности возвращения. При холодном рассмотрении: пустые обещания, и снаружи, и изнутри. Но как ни странно, тех хватило, чтобы подарить измотанной матери иллюзию устойчивости и контроля. Дальнейшие сборы, если смотреть на факты беспристрастно, напоминали наглый грабеж. По горячим следам грубо пользуясь расползающейся среди местных славой, девушка «заимствовала» требуемое, мало заботясь о поисках вместо случайных свидетелей, истинных хозяев. Теплый кафтан для верховой езды и видавшая виды меховая шапка. Неважно, что собственная теплая одежда с момента «штурма» едва ли покидала плечо девушки. Упряжь и седло. С десяток черствых хлебных лепешек, пара сморщенных яблок и едва тронутый голубоватой зеленью увесистый кусок сыра. Добрый, хоть и с поистертой рукоятью, короткий кинжал. И главное: выглядящая крепкой кобыла, ради которой пришлось трижды уводить очевидные вопросы в сторону, очаровательно улыбаться и один раз, превозмогая раздражение, в красках расписать бой на внутреннем дворе крепости.

Прежде чем поведение девушки вызвало ругань и крики, та уверенно, будто так и надо, покинула двор через ворота и по подвесному мосту. Ведя за собой покладистую кобылу, чародейка, не сбавляя шага, направилась к Церкви.

Раскрасневшись после бодрой прогулки, особенно когда присыпанная снегом дорога с едва протоптанной узкой тропкой посередке начала взбираться вверх, девушка в приветствии вскинула руку встреченным у баррикад мужикам. Пережитое местными не ослабляло хватку, оставаясь свежей раной, но даже так по косым взглядам и хмурым физиономиям угадывалось: мужчин понемногу отпускало. Нисколько не сбавляя темпа и уверенности, чудесным образом удерживающих уста любопытных запечатанными, Морриган привязала кобылу у ближайшей, перевернутой набок телеги. Согревая руки дыханием, девушка проскользнула в дом, где вместе с другими раненными ютилась Лелиана.

Сидя у очага в дальней комнате, спутница чародейки медленно, без экспрессии, но уже уверенно разворачивала перед шестеркой разновозрастных юнцов и одной зажавшейся в уголок пигалицей некую историю. Каждый смотрел рассказчице в рот поблескивающими глазами, пребывая в плену грез, сплетенных без крупицы магии. Морриган тихо замерла у косяка при входе, растянувшееся мгновение не решаясь разрушить царящее здесь волшебство. Но холодная реальность требовала быстро расставить точки и отправляться в путь.

— Лелиана...

Девушка прервала рассказ, вызвав у юной аудитории легкий гул разочарования. Успокаивающе подняв руки, рассказчица обернулась к Морриган, продемонстрировав чуть оплывшие черты лица, испещренного стягивающими кожу полосами присохшей зеленоватой мази. Чуть заметно и немного зажато кивнув, как сделал бы человек не вполне уверенный в безопасности прежнего языка тела и свободы жестов, Лелиана вновь обратилась к детям. Ни на йоту не повышая голоса бард без спешки объяснила слушателям, что продолжит историю при первой же возможности, в будущем, а пока той предстоит разговор с подругой.

«Выпутавшись» из молодежи, Лелиана вскоре подошла к чародейке, продемонстрировав той кривоватую полуулыбку.

— Стоило по глупости поскользнуться, и немедленно попустила главное.

В прозвучавших словах легко читалась доля иронии, но чародейка все равно поморщилась из-за плохо спрятанной для барда горечи. Отрицательно покачав головой, Морриган возразила:

— В голову не бери. Бетани вот в самое пекло ввязалась. Ничем хорошим это не увенчалось.

— Она в порядке?

— В порядке...

Морриган перевела взгляд на огонь в очаге, отблески которого чудным образом отразились в темном золоте глаз, и медленно ответила:

— Переломы, ушибы... Маг-целитель нужен.

— Винн?

— Не думаю, что в окрестностях другой сыщется.

Скованно кивнув, Лелиана всмотрелась в фигуру чародейки внимательным взглядом и после короткой паузы спросила:

— Собралась куда-то?

— Так очевидно?

— Новый кинжал. Сумка, и куда полнее прежнего набита. Ну и... Пришла навестить.

— Да. Нужно...

Лелиана чуть склонила голову, ища взгляд запнувшейся девушки, и аккуратно, словно стараясь не тронуть ни одного капкана, уточнила:

— И все-таки, собираешься вернуться? Из-за Бетани?

— Кажется, из виду Искатель упущен.

— Не вижу того рядом. И суеты за окном нет. Из крепости ты пришла одна. Для рискованных мер сейчас слишком спокойно. Выходит длинный поводок... Лишена азарта, напрямую зная, как врут кости в умелых руках. Но сделала бы ставку, что былого контроля нет. Потому отставим пока Тристана в сторону.

Морриган кивнула, слабо ухмыльнувшись. Зеркально отразив кивок собеседницы, Лелиана продолжила:

— Значит, одно из твоих... дел? Как с Твердыней?

— Вроде того.

— Зачем же на самом деле зашла? Убедиться, что на ногах? Как видишь. Но это могли и рассказать. Просить присмотреть за Бетани? Сомневаюсь, с учетом случившегося... Выходит, вопросы. Давай, упрощу. Собрать вещи — недолго, а затем, в дороге, расспросишь, что хочется узнать.

Подняв раскрытую ладонь, как преграду для собеседницы, чародейка попыталась притормозить поспешность решений и разъяснить положение вещей:

— Нет... Погоди. Да, пусть визит странный. И то, что тот странным выглядит, если логически подумать, нехорошо. Но это не означает, что цели тебя проведать не было. Если память вновь не изменят, это нормально: лично узнавать о состоянии больных, которые важны. И с учетом...

Морриган недвусмысленно указала на лицо Лелианы, затем продолжив:

— Серьезный переход в предгорьях предстоит. В преддверии зимы, что там, быть может, уже вовсю хозяйничает. И где дорог в помине нет. А в конце неизбежное кровопролитие. При всем желании на факты нужно трезво смотреть.

Скрестив под грудью руки, Лелиана уточнила:

— Чем опасен пустой тракт в эту пору? Если ты о лихорадке, то опасаться уже не стоит. Местные прекрасно знакомы с переломами разного толка и старыми ранами охотников, которых зверь подорвал за несколько дней до возвращения. Пусть это все...

Мягко повторив жест собеседницы вокруг собственного лица, чтобы тот не показался нарочито карикатурным, бард продолжила:

— ...сойдет далеко не за день. Но в красоте ни сегодня, ни завтра потребности не вижу. И не думаю, что отсюда отправишься в предгорья... пешком. Представляю: опасаешься получить обузу, когда думала двигаться налегке. Однако в седле мое присутствие не сильно скажется на скорости. Что до кровопролития... Маршрут минует поселения?

На мгновение зажмурившись, Морриган честно призналась:

— Нет. Одно поселение... будет. Послушай. Это глупо. Себя со стороны не слышишь. Едва ли двое суток миновало, как Тралин на плече нес, пока лихорадка колотила. Не скрываю, что опасаюсь: посреди пути сляжешь. И дело не в «обузе». Я и близко не целитель. Случись такое посреди безымянной горной долины, в днях пути на лошади сквозь снегопад, в принципе перестанешь существовать.

— Кто так говорит о смерти: «существовать»?..

— Лелиана, это странное упорство из ниоткуда... Словно...

Чародейка замерла на полуслове, медленно закрыв рот и всмотревшись в поблескивающие зеленые глаза напротив:

— У тебя видение было. Снова «голос».

Вначале отведя глаза в сторону, а затем и медленно опустив голову, девушка без слов подтвердила догадку. Морриган неосознанно провела кончиками пальцев по губам и в недоумении покачала головой, прежде чем продолжить:

— Предположим. Но коли так, как в этом безумстве убеждать собиралась?

Неловко хмыкнув, ощущая неудобство от резкой мимики, Лелиана ответила:

— Посмотрим... Другой бы сразу пресек разговор. Но тебе ведь любопытно, какие будут аргументы?

— И?.. Хочешь сказать...

— Уверенно заявляю. Тебе устоять перед вопросом: «что именно она услышала», не так легко. А следом: «во что поверила, в чем усомнилась»... И так далее. Слабый голосок логики может и нашептывает: «она ведь была в бреду». Но... До того самого момента, пока ты не появилась здесь и отъезд не стал очевидным, тоже испытывала слабость неверия. Теперь же мы обе, пусть по различным причинам, но хотим узнать: как такое возможно? Кроме того... Оценить риски могу и сама. Отступив сейчас, как бы ни выглядела причина, не только пойду поперек «послания», так и не разберусь с червоточиной сомнений: то удивительное совпадение или правда? Так, что насчет поселения?

— Прохвост. Место затеряно, давно забыто и, видимо, такой порядок нарушать никто не желает. Или некому. Мимо прошмыгнуть хотела. Но ты счастье попытать можешь, заглянув на огонек. Только не знаю, безопаснее ли то запланированного кровопролития... Хотя кто знает, может, затворников, там живущих, очаруешь. Впрочем, думаю, проблема в другом.

— Поговорим в дороге, дай минут двадцать...

— Десять.

* * *

Кобыла без спешки, но уверенно продвигалась по маршруту Старой Империи, экономя силы двух всадниц. Боковой ветер налетал на укутанные в два слоя теплых одежд фигуры со стороны бескрайней глади озера как мстительная фурия. С одной стороны, эти порывы расчищали каменную дорогу от снега, с другой — делали пребывание на той с непривычки едва переносимым. Погода испортилась через час с отъезда из Редклифа, будто прощальный подарок от древней крепости вдогонку.

Тракт устремлялся к могучей горной гряде как стрела, изредка поворачивая вправо на специальных участках, выбранных древними строителями. Береговая линия по правую руку, наоборот, то медленно отдалялась, скрываясь за перелеском, то без предупреждения возникала буквально перед носом. Местность медленно, но неумолимо поднималась, и в те редкие моменты, когда голые скалы обрывались в сотне шагов от дороги, на ровную белую гладь внизу открывался западающий в память вид. За прошедшие дни тонкий лед отступил от берега до самого горизонта и даже успел обзавестись снежной шубой. Среди ландшафта, стремительно теряющего оттенки, не было видно ни единого движения или иных признаков человеческого присутствия.

Вместо разговоров слышалось только дыхание девушек и перекрывающие все всхрапы кобылы.

Первое слово разорвало тишину незадолго до того, как западные пики сквозь истончившиеся облака осветило едва различимое пятно катящегося к закату солнца. Ветер к тому времени уже стих, сменившись редкими снежинками.

— На следующем спуске с дороги уходим. Нужно лагерь разбить.

— Ночь будет холодная...

— Опасаешься?

Но вопрос остался без ответа. Спустя полчаса, с наступающими на пятки сумерками, вслед за которыми спешила ночь, женскому дуэту удалось наткнуться на спуск. Спешившись Морриган аккуратно провела кобылу по древним и засыпанным снегом ступеням вниз, в сосновую рощу. Выбрав место в пределах видимости, где сразу три крупных ствола росли из подножия стены, чародейка привязала лошадь. Передавая теплый кафтан и перчатки в руки спутнице, девушка произнесла:

— Следи, чтобы кобыла на снег не набросилась. Если что, кричи. Скоро буду.

Сняв с седла охотничий топорик, перед самым отбытием добытый сладкоречивой Лелианой наряду со столь необходимым овсом и походным огнивом, Морриган скрылась в лесу. О бесшумном передвижении по свежему снегу речь не шла. В одном месте сапог утопал в белом покрове полностью, в другом немедля поддевал едва прикрытые серые иголки. Каждый второй шаг издавал предательское поскрипывание. Звук и близко не казался сухим и резким, как при серьезном морозе, но зверю бы и того хватило.

Вскоре девушка вернулась к подстывшей спутнице с охапкой веток и со скатывающимися с той шишками. Избавившись от ноши, Морриган зашагала обратно на Имперскую дорогу. Остановившись над местом стоянки и расчистив у самого края снег, та без спешки начала обрубать ветки ближайшей сосны. Дерево выбросило те в полуметре над полотном дороги, и за прошедшие годы каждая успела достичь толщины в руку. Десяток минут доброго труда, и вот уже мерные удары сменились чертыханьем Лелианы при разведении огня превозмогающей неуклюжесть замерших пальцев.

Впрочем, пусть изо рта Морриган вырывался пар, а шапка давно снята, край трудов не показался. Девушка натаскала с округи камней, почти половина которых некогда составляла тракт, и планомерно расположила те с одного боку от пламени. Затем чародейка принялась выгребать поблизости в мерзлом грунте ямку в пол-локтя и со стороной в шаг. Закончив с этим в отблесках костра, давно уже выступавшего единственным источником света, девушка по-хозяйски перекатила булыжники в яму подходящей веткой. Получив таким образом дно, чародейка принялась сгребать туда ногами снег, вызывая задорное шипение недовольных камней, злое потрескивание и клубы пара, пока не накрыла творение белым покрывалом. Убедившись, что снег уверенно обращается в воду, Морриган перевела кобылу поближе, насыпала на расчищенный сапогом пятак земли овса, смахнула со лба пот и встала около огня, благодарно приняв от спутницы ломоть теплого сыра с нагретой лепешкой.

— Ты словно опытный путешественник. Никогда не покидавший родных лесов Коркари. Не могу про себя сказать, что месяцами дневала и ночевала вдали от городов. В северо-восточной части Орлея сложно представить, как можно, за дневной переезд на лошади, не добраться до следующего поселка или хотя бы захудалого дорожного трактира, специально построенного ушлыми дельцами в удачном месте. Конечно бывало, на день-два застревала посреди леса, реже на неделю, но даже так: обычно путешествовала вдоль речушек и только в теплый сезон. Иронично, но основная практика в охоте, пожалуй, пришлась урывками на последние годы в Лотеринге.

Желтые глаза чародейки блеснули над языками огня, и та приглушенно согласилась:

— Нда...

Поняв, что с этого боку спрашивать об очевидном бесполезно, Лелиана, сгладила момент, уведя разговор в сторону:

— Не удивительно, что вновь осваивающие западный Ферелден люди предпочитают отныне строить поселения в отдалении от старого тракта. Из тех, кто вообще вернулся в эти места.

— Следующая остановка около ручья.

Вздохнув, Лелиана в ответ только согласно кивнула и наткнулась на колкий взгляд волчьих глаз. В неровном свете костра те переливались, обретая необъяснимую глубину, и казались внимательными необычайно. Не глядя стряхнув в огонь крошки, Морриган произнесла:

— Если подумать... Взвесить. Лес, сам по себе, страха во мне почти не вызывает. Темнота многое скрывает. Но обычное дикое зверье, вроде кабана, волчьей стаи, даже медведя, каждого из тех убить смогу. Магией и голыми руками. Как победить знать, или вовсе об опасностях не ведать... Хм. Но холод, другое дело. Тут легко тебя понять. Веские слова в тепле легко произносить. Иначе, когда уже в дороге. Но даже и сейчас, ты ведь не до конца реальность приняла. Вон кобыла, к холке прижмись, каблуками по крупу до утра бей, и вновь у очага. Если зверь раньше замертво не рухнет. Завтра иначе будет. Холод не одолеть. Не обхитрить. Даже с демоном иначе. Холод — беспредельная сила без начала и конца, жизнь слепо и равнодушно давящая. Однако немного сил и знаний способны на чудеса.

Перехватив топорик поудобней, на глазах удивленного барда чародейка принялась снимать слой грунта между костром и стеной тракта примерно в рост путешественниц и шириной в два тела. Как приготовления для могил, с той разницей, что глубина вновь ограничилась без малого локтем. Сопя от натуги и усталости, Морриган сгребла подходящей веткой в яму свежие угли и вернула на место почву. Сверху лег слой пушистых сосновых хвостов и кафтан чародейки. Никого не приглашая в странную опочивальню, ведьма нацепила шапку, перчатки и улеглась как есть.

— К огню комли ветвей посередке перегоревших подтяни, одежды верхние снимай, чтобы укрыться, и спи. Утром поговорим.

* * *

Следующий день неожиданно встретил яркими лучами солнца. Светило подмигивало с пронзительно лазурных лепестков небес, разбросанных среди тяжеловесных круч, подставлявших взору только свинцовое брюхо. Контраст палитры казался столь резким, что одно из двух чудилось обманом. Тела путешественниц немало одеревенели, сопротивляясь движениям, но от остывающего кострища ввысь поднималась уже едва видная лента дыма, будто намекая на утекающее время.

Лелиана... Морриган отпечатала в памяти, сколь элегантно после неуютной ночи в непривычных условиях девушка скрыла смесь удивления и облегчения. О присутствии эмоций за фасадом чародейка догадывалась по внимательным взглядам спутницы на «лежбище», кострище, и покрытую тонкой корочкой льда импровизированную поилку. Бард запоминала, что было сделано и как. И хмурилась. Тут уж темноволосой хозяйке лагеря легко было догадаться о ходе мыслей обладательницы огненной гривы. Острый ум склонен подмечать очевидное. Сколько сил Морриган потратила на обустройство лагеря? Но холода вчера еще не успели сковать грунт, обернув тот камнем. Что будет на следующую ночь?

Коротко перекусив, вскоре девушки вновь обнаружили себя в дороге. Светлое время день ото дня убывало и следовало преодолеть максимально возможное расстояние, не имея роскоши: подгонять единственное ездовое животное. Зато погода, наконец, благоволила к разговору. И первым, что вымолвила Лелиана, оказалось:

— Подумалось вот, тебе стоило увести с собой две лошади, а лучше даже три.

После минуты, за которую Морриган признала собственное поражение в попытке подобрать ответные слова, без тени недовольства или ядовитого раздражения, чародейка произнесла:

— Нет желания вдруг пешком сквозь зиму возвращаться?

— Совсем.

— Омраченный разум делом займем. Не так давно разговор состоялся, меж Банном Теганом, Искателем... Хотя другие и не важны. Суть в том, что Эамон, старший брат и хозяин замка заодно с окружающими землями, приблизительно за пятнадцать дней до битвы при Остагаре с «болезнью» слег. Мне эти «может быть» не так уж и важны. Есть некто, эльф, что за беглым Йованом следил. А того сюда направили, чтобы Эрлу некие наркотики подсыпал. Связь под носом. Кому такое нужно? И по силам?

— Йован... Что с ним?

— Искатель на меня судьбу мага бросил. Просто отпустила. Еще с ним возиться... Вчера рыцари Прета тело на дне колодца под мельницей нашли. Но пока ни у кого времени, желания и сил труп с глубины вытаскивать не нашлось.

Мрачное покашливание Лелианы было единственной реакцией на холодные слова спутницы, прежде чем рыжеволосая девушка продолжила:

— Чтобы провернуть описанное, требовалось обилие связей и влияния. Но, по порядку. Для начала следовало вовремя узнать о беглом маге из Круга. Оглядываясь назад, когда в точности Ульдред решил действовать... Ведь по возвращении из Остагара, верно?

— Намекаешь?

— Высказываю разумное предположение.

— Хм... Если воедино разрозненные истории собрать... Выше прочих оказавшиеся, о собственной юности и простых страхах запамятовав, слепо и высокомерно предполагают: главный страх будущих магов — несокрушимый поводок, что в руки многих незримой цепью тянется. Но юноши и девы, на самом-то деле, на Истязании умереть боятся. Банально. И здесь роль Ульдреда. Доброе слово, тайны, обещания и власть. Вот уже беглец готов, что «чудом» с острова ускользает, полного Храмовников, заметь. При этом поводок того только в руках самого Ульдреда остается.

— Звучит неплохо. Теперь нужны те, что опередят охотников Храмовников. Некто, прекрасно знающие эти земли и умеющие быстро передвигаться, будто призраки. Такие, чтоб найти смогли нужного человека по ориентирам, устаревшим на два — три дня, с учетом скорости послания, отправленного птицей.

— На примете некто есть? И?..

— Как же... Партизанские отряды эльфов. Благородный Милорд Мак Тир, отбросив предубеждения, набирал те из эльфинажей городов Ферелдена, уже захваченных Орлеем. Условия там в то время стали... хуже. Если не сгущать краски... Милорд выковал из выживших лояльные отряды фанатичных патриотов, не ведавших в партизанской войне никаких правил или ограничений. С тактическим талантом Военачальника те стали припрятанным ножом, которым быстро и неожиданно бьют проходящего мимо в живот. После войны те отряды растворились в беззвестности. Были слухи, что эльфы не вернулись по домам, а продолжили кормиться напрямую с рук Милорда.

— Сходится.

— Знаешь историю: если долго смотреть на облака, увидишь все, что пожелаешь?

Морриган беззвучно усмехнулась в ответ на колкое замечание подруги, ответив с тенью благодарности:

— Запомню. Но сама признай, слишком уж удачно.

— Похоже на то. И у Милорда как раз статус и связи, чтобы чужими руками убедить супругу Эрла Эамона принять в собственном доме подозрительного мага в качестве учителя для сына. Недостающая часть головки в том...

— Кто в окружении Изольды и Эамона предатель?

— Может, и так... Но у меня иная догадка. Не нужно никаких доносчиков, сидящих у Эрла под самым носом, буквально в опочивальне. Дурную роль сыграть могла и сама хозяйка Красной крепости. Разумеется, неосознанно. Не стоит забывать: у Милорда Военачальника героическая репутация. И тот до мозга костей принадлежал отцу погибшего Короля. А многие легко забывают: сын — вовсе не отец.

— В итоге... Зачем?

Лилиана с минуту выдерживала паузу, прежде чем осторожно спросить:

— Что в тех письмах?

Девушка сделала столь значимое ударение в вопросе, что стало ясно: речь о королевской переписке. Чародейка в ответ только едва приметно выдохнула. Но, когда собеседник прижался к спине и обхватил руками за талию, даже такая мелочь не ускользнет от внимания. После паузы, обдумав за и против, Морриган уточнила:

— Уверена?

Спутница вложила во встречный вопрос столько сарказма, сколько той позволил недюжинный талант и опыт:

— Серьезно спрашиваешь?

— Ну, пусть так... Король Ферелдена с Императрицей Орлея переписывался. И из этих писем, благодаря женским выпадам и неумелому парированию мужчины, крайне легко вывод о далекоидущих планах обоих относительно личного союза и союза в широком смысле сделать. Хотя во главу угла союз военный ставился.

За кратким молчанием Лелианы последовал сердечный всплеск эмоций:

— Шельма... Кель бетф рузи!

— Как неуважительно, по отношению к собственной Императрице.

— Ты не права. Наоборот, уважение достигло новых высот... Селина могла бы быть бардом и, кто знает... Она привлекательна, умеет себя подать. Кроме того, вопреки молодости, Императрица умна и хитра. Чрезвычайно. Выходит, та вплотную приблизилась к цели, из-за которой кроваво обделались предки. Причем без сражений, а только на кончике пера. Все фигуры будто заранее расставлены на места. Молодой Король отчаянно мечтает о славе, достойной своего отца. При этом страной, по слухам, управляет больше суровая Королева, чем харизматичный лидер. Но наследника нет, и королевскую чету одолевают слухи о бесплодии. По другую сторону Морозного Хребта Императрица сталкивается с отчаянным сопротивлением. Она молода, а вокруг вьется голодная до власти знать и прочие проблемы. Говорят, конфликты назревают даже среди доверенных лиц. И... Ох,Орлей. Эта женщина не упустила бы из внимания первые признаки Мора. И где? В стране, из-за политической глупости, лишившейся полноценного присутствия Серых стражей. Лисица одной той известным способом закидывает удочку и... Ловит на наживку Ферелденского Короля. Флирт. Ум. Обещание побед и славы. Мир навсегда, вместо угрозы повторения войны. Король может и гордится, что ведет партию один на один... Но за столом больше двух игроков. Церковь. Вот и более точный ответ о странной политике той на юго-западе страны. Этот регион особо остро помнит оккупацию и пролитую кровь. Многие мелкие аристократы здесь из фракции Мак Тир. Единственное место, которое, судя по всему, обошли стороной...

— Эрлинг Редклиф?

— Да... Эрлинг. Где-то же существовал надежный мостик для подобной переписки. Эрл Эамон известен как принципиальный сторонник Короля, приверженец династии. А за плечами того, фигурально говоря, горный перевал и тракт. Да и в супругах...

— Изольда.

— Императрица филигранно просчитала Милорда Военачальника. Ощутив угрозу, разъедаемый мерзкими слухами, преследуемый призраками прошлого и наткнувшись на упорное молчание Короля, что тому оставалось? Разрушить фракцию роялистов, лишив Короля опоры. Загнать мальчишку в угол, взяв под контроль. Разобщенная знать, от которой уже местами отвернулись простые люди: чудесный расклад. Затем Милорд предсказуемо отступает после первой битвы с Мором, оставив позади без счета поселков и городов. Фактически отдав те на разорение или голодную смерть зимой, только бы сохранить войска. И вот тут-то, согласно соглашению с Королем, в Красную крепость в сиянии прибывает подкрепление Церкви и Орлея.

— Тристан...

— Предсказать не удалось только глупость молодого Короля, что решил покрасоваться перед Императрицей и Милордом Военачальником. И «обхитрил» обоих.

— Хм... Кто еще во фракцию роялистов входил?

— Дай подумать... Во главе стоял второй Тейрн, Милорд Брайс.

— Кусланды, которых «с доски уже смахнули».

— Точно... Но никаких доказательств, что...

— Ох, ну, хватит.

— Милорд Брайс — герой. Сражался во всех ключевых битвах плечом к плечу с Военачальником.

— С точки зрения холодного расчета на поле боя, личное хоть единожды у Военачальника шло перед необходимым?

— Такого не ведаю...

— Те записи о крупной покупке оружия, на захваченном судне. Ты тогда сказала, что это использовать могли, чтобы один аристократ другого подставил. Покупателем значился торговец из Хайевера. Порт и родовое гнездо Кусландов. Если подобный след случайно мне на глаза попался, другие тот и подавно обнаружат. Задним числом и при «вторжении» Орлея — вот и оправдание для беспощадных мер. Кто следующий?

Куда мрачнее, чем прежде, Лелиана продолжила:

— Эрлинг Денерим. Столица. Милорд Уриен Кенделсс. Фактически ближайший советник Короля.

— Вместе с разъездом бесследно пропал. Прямо перед битвой при Остагаре. Одновременно с исчезновением второго разъезда, над которым стоял Фергюс Кусланд. Невольной свидетельницей этих новостей тогда оказалась. Вот так бывает... Даже если это совпадение, ставлю, что обоих «не нашли».

— Титул унаследует сын, Банн Воган. Тоже сторонник Короля.

— Сомневаюсь... Но продолжай.

— Эрлинг Иджхолл. Милорд Фергюс Лэндон. Род древний, но сам Эрлинг: тень былого. Посмотри налево.

Морриган с готовностью оглянулась, окинув взором медленно и неуклонно вздымающийся по пологим склонам древний хвойный лес, прикрытый первыми снегами, который вдалеке, будто поток, рассекали небрежно разбросанные скалы. Да и те, будто от старости, тоже обросли лесами, дальний край которых с тракта было уже не рассмотреть. Величественные и суровые земли, иссеченные долинами и отгороженные от большей части мира пиками, пронзающими облака.

— Он где-то там. Некогда источник железа, серебра и древесины. Западный оплот. А на сегодня: жалкие остатки, которые никто уже не принимает всерьез. Эрлинг первым принял на себя удар перед оккупацией. И был освобожден последним. Отступая, соплеменники выместили там горечь поражения. Милорд Фергюс умер от старости прошедшей весной, не оставив наследника.

— Какое совпадение. Кто еще?

— Из значимых фигур? Никого. Остальные: Банны, что зависимы политически или экономически от соседей. А прочие публично придерживаются нейтралитета или на стороне фракции Мак Тир.

— Значит, Логейн оправдывает собственную репутацию.

— Ну, мы пока не знаем всей картины. Две девицы, едущие по пустому, присыпанному снегом тракту строят теории, имея, быть может, важные кусочки головоломки, но далеко не все.

— Знаешь... В этом нечто еще присутствует.

— О чем ты?

— Интриги сильных. Движение денег и военной мощи. Людская глупость и амбиции. Даже беспощадно равнодушный Мор, похожий на стихию, как зимний холод. Это часть того, что ты «картиной» называешь. Полотно. Но разговаривая с Зибенкек...

Лелиана почти рефлекторно перебила Морриган спросив:

— С кем?

— Если упростить, то демон, по воле которого путь держим в горы. И детали опуская, у нас сделка, что, быть может, мне от власти Искателя избавиться поможет. А даже если нет, там наживка повкусней. Знания и ответы на вопросы, которые даже не думала бы задавать.

— Звучит...

— Логика подсказывает, что сейчас предполагаешь. Тристан тоже уши прожужжал. Странная забота... От эмоций к фактам. О Зибенкек. Их восприятие и поведение в корне отличается от ожидаемого. Даже на демонов мало походит. На мгновение представь, что ты в чапыжнике обитаешь. Вокруг только кустарник, неба не видать, вверх не взобраться, и все едино. Мимо некий зверь проходит, тебе неведомый. Только ноги от того. Зверь путь указывает, и тот верен. Чудо? Дар предвиденья? Или зверь просто выше зарослей и свободно все обозревает? Чудесное слово — аллегория, неведомо откуда мне известное. Эти существа, что дальше зарослей вокруг способны видеть. Они не таковы, как мы с тобой или Императрица и Король, власть и силу на пару зим урвавших. Да, да, Лелиана, это камень в твой сад. Видения, откровения, сделки и проклятия. Игроки, нас как фигуры двигающие, под принуждением, без ведома, за крупицу силы или знаний. За Орденом Искателей могучий дух стоит, пусть и неявно на тех влияющий. Около каждого из Кругов, будто паразит, собственный слабый дух вьется, что в Истязаниях помогает. Зибенкек вовсе сплели паутину, окутавшую целый свет. Сколько таких «персон» за занавесом, зримо или нет, на события влияют?

Немного выждав, Лелиана честно поделилась отношением к услышанному:

— Звучит... Апокалиптично. Или безумно. Тревожно и...

— Прекрати эпитеты подбирать. Это только в той степени пугает, в которой мироздание и разум собственный на прочность собираешься испытать. Ты немало зим прожила, разное испив и пережив. Чудесного и мерзкого. Мир сложен и многообразен, даже без попыток представить, что тот от тебя неведомую глубину скрывает. Тристан мне... Мне! О выборе и последствиях пытался рассказать. Но гораздо лучше о том Зибенкек поведали, емко и между делом. Упорное стремление неведомую грань пересечь не только восприятие меняет. И тебя вместе с тем заодно. Причем так, что от былого и клочка не остается...

С десяток минут после оборванной будто бы на середине фразы девушки сохраняли тишину и утопали в личных мыслях, едва ли замечая окружающую красоту. Дикая и непокорная природа обнимала озеро и горы, мирно засыпая. И только после этой передышки от слов, наполнив до верху легкие прохладным воздухом, Морриган произнесла:

— Извини. Отвлеклась, и мысли унесли вовсе не туда. Важнее фактам значение придавать, а не измышлениям без основы. А о фактах говоря, вот на что внимание обратить хотела. Мы предполагаем, что Логейн бунт в Твердыне Кинлох подстроил или поддержал. Логично звучит, да и по времени подходит. Если б удалось, Круг из-под власти Церкви б вышел. Точный и смертоносный удар в сердце планов Императрицы. Именно в характере «Военачальника»: важен только результат, последствия — забота завтрашнего дня. Но вместо этого — демоны. Прорыв катастрофой только из-за вмешательства извне не обернулся. Дух, связанный с Орденом Искателей. Иначе случись, что тогда? Логейну уже бы не до распрей и паранойи было. Императрице тоже. А не так и далеко ведь и Орзаммар. И главное, все про Мор бы позабыли. Однако случились: дух и... я. Второй удар Логейна по Красной крепости. И вновь: хладнокровно и виртуозно. Уже не представляется, что Императрица того от начала и до конца просчитала. Но результат? Демоны. Тристан, по собственным словам там, где нужно, случайно оказался: в Ферелден личными делами привлечен. Не будь Искателя под рукой, как бы обернулись дела в Эрлинге? Мертвая, непригодная земля. Прореха для Мора, открывающая путь в восточный Орлей, северный Ферелден и... Орзаммар. Но вновь: он и... я. На мгновение чудится, и это должно тебе понравится, будто нас вперед провидение Создателя ведет.

Лелиана с готовностью отозвалась:

— Похоже, здесь весомое «но».

— Да... Но! Это не так, словно на руках имеем: Мор, Ферелден, Орлей и некто за кулисами порождениям тьмы помогает, ловко с ног на голову чужую игру переворачивая. Из виду ускользало, что две катастрофы объединяло. Контроль. Если взглянуть холодно, о сопутствующих жертвах позабыв, прорыв в Твердыне армию одержимых бы создал. И поводок к единственному хозяину вел. А Эрлинг? Послушная армия одержимых мертвецов. Нет ли сил, лучше подходящих, чтобы схлестнуться с Мором? Вот и выходит, что мы не спасители, Лелиана, вовсе нет... Мы под откос неким ловкачом камни пущенные, что чужие планы там рушат, и тогда, когда это задумано. И кажется, что личные проблемы из общего начала проистекают.

— Эм... Если не рассыпаться на слова... Удивительно. Признаюсь, не смотрела на события с подобного угла... Да и не посмотрела бы. Чтобы в голову пришла идея искать взаимосвязь между событиями в этом направлении... Если на мгновение представить, что в эту фантасмагорию поверила. Выходит, между внешне случайными событиями присутствует некоторая связь? То есть, под правильным углом мешанина обретет смысл? Ну... Пусть. Что это дает?

— Знание. Кто. Когда. Зачем. А уже отсюда: что делать. Как выжить. Наверняка событий, вроде пережитых, произошло больше двух. Нужно о тех разузнать. Что подтолкнуло Тристана вовремя в Ферелден прибыть? Об этом, если повезет, назад вернувшись, узнаем. Что и почему из моей памяти пропало.

— Это много для одной беседы. Даже для одного дня. Будто утонула в этом потоке шокирующих выводов, неприятных, но не лишенных логики... Фоли эт делир... Что в точности ищем по поручению Зиб... Ну, того создания.

— О... Это как раз та проблема, что перед отъездом упоминала. Если кратко: Урну священного праха. Но не возьмусь утверждать: чей там прах на самом деле.

Пару мгновений царило пораженное молчание. Морриган даже стала размышлять, не перегнула ли та, с учетом странных религиозных взглядов спутницы, удивительным образом сосуществующих с острым умом и жизнью, мало совместимой с ценностями андрастианства. Но затем из Лелианы вырвался вопрос на грани вскрика:

— Что?..