Меня сослали на необитаемый остров, и я основал там своё королевство

Здравствуй, уважаемый читатель. Меня зовут Айн Кремлих, и я хочу рассказать тебе свою длинную и, надеюсь, небезынтересную историю о возвышении одного островного королевства, которого ещё сто лет назад не существовало в помине.

Должен сразу извиниться перед тобой, читатель, за то, что это вступление стирает главную интригу повествования: да, я - главный герой этой истории, и я выживу. Но пусть это будет единственным её недостатком, в остальном перед тобой биография молодого, зрелого и, в конце концов, пожилого правителя, прошедшего путь от изгоя до одного из самых заметных монархов северных королевств. Конечно, я бы не справился со всем этим в одиночку, поэтому в самом начале я хотел бы поблагодарить всех, с кем мне посчастливилось пройти этот путь, мои товарищи и верные подданные всегда помогали в любом, даже самом безумном начинании. Кого-то из них уже нет с нами, кто-то доживает свой век в личных наделах, а кто-то, таковых, увы, меньшинство, всё ещё здесь со мной, и когда я буду зачитывать этот труд, если мне, конечно, удастся закончить его при жизни, они будут сидеть в нашей главной гостиной и с интересом, а может и возмущением внимать моему повествованию.

Каждый из них – свидетель дивных дел, участник больших строительств, герой ратных полей и мой близкий друг. Поэтому, чтобы пощадить их уже пожилые организмы, позволь мне, читатель, сразу перейти к моей истории. Вступление на этом заканчивается, но, если мне придётся делать какие-то отступления для прояснения тех или иных обстоятельств, прошу простить моё многословие и с пониманием отнестись к желанию старика припомнить как можно больше деталей его юности и зрелости.

***

Итак, я Айн Кремлих, восьмой наследник престола южного королевства Мариолла и двенадцатый наследник престола северного королевства Рвачей. Как так получилось, спросишь ты? Всё очень просто: мои родители происходили из разных королевств, принц и принцесса, которые не являлись наследниками первых очередей, они однажды влюбились друг в друга, и хоть это было строжайше запрещено, обвенчались у Древа Древних, что не требовало ни благословения родителей, ни соблюдения юридических формальностей. С этого момента их брак, заключённый на глазах божественных предков, вступил в силу и никакие разлучники, как бы они того ни хотели, не смогли бы их разделить.

Скандал тогда случился, мама не горюй. Дошло чуть ли не до войны, однако и королевский двор Мариоллы, и королевский двор Рвачей быстро поняли, что разруха, вызываемая обыкновенно войной и экономическими препирательствами, им совершенно не нужна, поэтому, обменявшись подарками и обещаниями вечной дружбы и сотрудничества, поспешили замять дело. Однако когда моя мать забеременела мною, у правителей сразу двух королевств возникла новая проблема, если хочешь – юридический казус. Являясь наследником престолов обоих государств, пусть и настолько далёкой очереди, что до меня дело просто физически не могло дойти, я стал серьёзной помехой для многих политических процессов, и сообща короли с советниками приняли сложное, но весьма нестандартное решение: по достижению совершеннолетия, то есть возраста шестнадцати вёсен, меня было установлено отправить на остров Жым.

Позволь мне, читатель, вкратце прояснить суть этого на первый взгляд неадекватного решения. Дело в том, что граница между Рвачей и Мариоллой проходит по руслу широкой реки Мрага. Не пугайся такого большого количества географических названий, дальше оно будет только сокращаться. В общем, ширина реки в некоторых местах доходит до сотни лиг, и потому ничего удивительного в том, что в русле можно обнаружить несколько десятков островов, среди которых самым большим является как раз Жым. В былые времена его занимало то одно, то другое королевство, но в связи с тем, что ширина реки в этом месте огромна, и построить какой-то мост попросту невозможно, пару сотен лет назад королевства решили считать эту территорию нейтральной – был заключён соответствующий пакт с пролонгированным действием. Сложность снабжения и отсутствие полезных ископаемых сделали остров не такой уж желанной добычей, так что на нём так никто никогда и не основал поселения.

Это был необитаемый островок размером меньше одного уезда Мариоллы. Домчать на хорошем скакуне от одного берега до другого, с учётом того, что ты будешь ехать по самой широкой части острова, можно за два-три часа, в зависимости от выносливости жеребца. С любой точки береговой линии открывается вид на реку, и противоположных её берегов не видно, разве что один небольшого размера и один совсем крошечный острова оказываются в поле зрения, если подняться на безымянный на момент начала этой истории утёс в восточной части Жыма.

Что ещё можно рассказать о моём будущем месте ссылки? На острове довольно большое количество растительности. Прямо над травянистым берегом возвышается густой лесной массив, в котором лиственные преобладают над хвойными. Где-то на территории острова есть холм, у подножья которого, по слухам, расположено небольшое озерцо абсолютно круглой формы. Говорят, что возникло оно после того, как с неба прямо к подножью холма рухнула звезда. Нужно поблагодарить эту звезду за такой дорогой подарок, пресное озеро – отличный источник питьевой воды даже на острове посреди реки, ведь тут она должна быть значительно чище.

То, что я называю ссылкой, было официально оформлено как два равноправных поручения. Постараюсь припомнить, что конкретно содержалось в этих указах.

Королевство Мариолла отдавало внуку действующего короля в собственность южную часть нейтрального острова Жым с целью основания там торгового речного порта и гостиницы для команд кораблей, идущих через русло реки в открытое море на востоке. В целях выполнения этого поручения королевство выделяло достопочтенному Айну Кремлиху (то есть, мне) одну лошадь, одного буйвола и две повозки – одну пассажирскую, вторую – грузовую.

Королевство Рвачей поручало внуку действующего короля основать на северной стороне острова поселение, которое будет обслуживать деревообрабатывающий комбинат, его тоже поручено было построить мне. Для реализации этих амбициозных планов мне были предоставлены инструменты для деревообработки в количестве двух ящиков, весьма большой красный шатёр, как временное жилище, а также одна джангада – большой квадратный плот, на который легко поместится всё, что мне выдали обе стороны.

Вне официальных постановлений мне, когда я пришёл за причитающимся, было озвучено, что я не обязан торопиться, и что эти поручения являются простой формальностью, главное же, чтобы я оживил этот никому не нужный, поросший лесом кусок камня. В общем, как я уже и говорил, от меня просто отделались. Что самое неприятное, короли не выдали мне ни одного помощника, по их мнению, я должен был самостоятельно нанять их, используя неизвестно откуда полученные собственные деньги, или купить рабов, что в наших краях – не редкость.

Однако к моменту, когда мне исполнилось шестнадцать*, денег у нашей семьи уже почти не было. Мой отец погиб в очередной авантюре на самом севере, где Рвачей воевали с дикими кочевниками Пустошей, мать же хоть и была до сих пор жива, как-то очень быстро постарела и перестала выходить из своей комнаты, то ли держа траур, то ли просто потеряв волю к жизни. Последние десять лет с ней были омрачены редкими и практически безэмоциональными встречами и постепенно ветшающими стенами нашего небольшого поместья.

Ах, да, надо же рассказать немного и о слугах. Когда я родился, в поместье нашей семьи было девятнадцать слуг, однако к моему совершеннолетию их осталось всего трое: моя горничная Арфа, старый, а потому до гроба преданный нашему дому дворецкий Фётр и старушка Мава, которая обслуживала мою мать, пытаясь хоть немного её расшевелить. Старшее поколение, конечно, я решил оставить дома, а вот насчёт Арфы долго сомневался. Она была слишком молода, ей шёл всего лишь девятнадцатый год, но она была единственным моим подчинённым, которого я мог взять с собой на остров Жым. И всё же меня смущало то, что я буквально тащу её жить на лесной опушке с отовсюду изгнанным дворянином.

На следующий день после моего шестнадцатого дня рождения, в конце второго месяца лета 983 года от Катаклизма, я вызвал свою служанку для серьёзного разговора, позвонив в небольшой колокол, стоящий посреди моей опочивальни. Арфа появилась в дверях через пару минут, и у неё были абсолютно красные глаза, кажется, она плакала всю ночь.

- Скажи мне, Арфа, что ты хочешь делать дальше со своей жизнью? – Кажется, я задал ей вот такой вопрос, зашёл, так сказать, издалека.

- Если это возможно. – Сказала Арфа, покраснев. – Я бы хотела остаться с вами, милорд.

- Ты ведь знаешь, что в течение десяти дней мне положено отплыть на Жым, и я вряд ли смогу оттуда вернуться? У нас будет ровно два варианта: либо я смогу каким-то образом построить нам хотя бы деревянный домик, в котором мы, вероятнее всего, встретим старость, либо вообще до неё не доживу, и тебе придётся меня хоронить. Ты понимаешь это?

- Я понимаю. – Сказала Арфа и снова расплакалась. – Я понимаю, и хотела бы сопровождать вас.

Я смотрел на неё, и сердце моё сжималось. Этот разговор не убедил меня в том, что именно мне необходимо сделать, и, хотя я и понимал, что как её «милорд» я имел право просто отдать ей распоряжение отправиться со мной, настаивать мне не хотелось.

Арфа была из народа Болот, их называли у нас болотниками. Они были уже не совсем людьми, с давних времён населяя заболоченные берега Мраги и Горностайки (река в северном регионе Рвачей) эти двуногие вступили в какие-то противоестественные отношения с местом своего обитания – у них был собственный уклад жизни, свои боги и свои представления о добре и зле. На их теле то тут то там прорастали чешуйки, которые Арфа постоянно выдёргивала, из-за чего вынуждена была увлажнять кожу хотя бы раз в день и постоянно дезинфицировать раны. Она изо всех сил старалась выглядеть как все люди в окрестностях нашего родового поместья, но местные обитатели отлично помнили, как её принёс сюда тогда ещё не старый Фётр: завёрнутую в одеяльце страшненькую девочку он подобрал на пороге церкви Древних, куда её подкинули добрые местные жители. Впрочем, сегодня в Арфе сложно узнать то существо: она выросла в красивую девушку с прекрасной фигурой, и только зеленоватые волосы и эти самые чешуйки выдавали в ней болотницу.

Дворецкий поселил девочку в своём доме, примыкавшем задней частью к стене поместья, а когда она научилась чтению, письму и базовым манерам, пристроил её помогать на кухне. Так постепенно она вошла в наш дом и в результате, когда мне исполнилось шесть и я активно углубился в изучение различных наук, стала моей гувернанткой. Скорее горничной, конечно, потому что несмотря на разницу в возрасте, я всё равно был образован куда лучше неё. Но она всеми силами старалась передать мне даже те минимальные знания этикета и норм поведения, которые ей успели преподать в детстве. Рассказывала она мне и про свой народ, скорее досужие слухи, чем собственные воспоминания, которых у неё совсем не осталось.

Кстати, насчёт наук. Зная заранее о своей миссии, я обучался до неприличного жадно, к десяти годам я перечитал все книги, что были в доме – это были книги о географии Северных королевств, исторические трактаты, легенды о Древних, литература о ратном деле, которому я так и не смог полноценно обучиться, ибо отец мой скончался слишком рано. Когда книги в домашней библиотеке закончились, мне наняли пару учителей из столиц обоих королевств, и они предоставили мне некоторые специфические сведения – благодаря им я изучал инженерное дело, сравнительно простую физику, ознакомился и с магическим ремеслом, слава богу, таланта к нему у меня не обнаружилось. Говорят, чтобы творить волшбу, магу нужно принести в жертву часть собственной плоти или энергии, я бы не хотел участвовать в таком неравном обмене.

Как бы то ни было, к шестнадцати годам я уже неплохо владел некоторыми инструментами, умел рисовать чертежи, представлял, сколько и какие материалы нужны для строительства тех или иных сооружений. Всё это должно было мне помочь в моей нелёгкой и никому не нужной миссии.

***

Что ж, думаю, я и так слишком много вывалил на тебя информации, мой любезный читатель. Прости за все эти географические названия и описания, которые, вероятно, были лишними, давай поговорим о том дне, когда я отправился в путь. На пятый день моего семнадцатого года жизни я погрузил свою нехитрую поклажу на маленького ослика, которого взял в аренду, чтобы добраться до джангады, и попрощался с матерью. Точнее, попытался попрощаться, но она уже совсем ничего не понимала: обняв меня костлявой рукой, она произнесла только имя моего отца, которое эта рукопись не сохранит, да легонько погладила по голове. Кажется, она даже не поняла, что происходит. Старые слуги прослезились, когда я попросил их ухаживать за матерью до самого конца, и не в силах наблюдать их плач я покинул особняк.

Арфа пошла со мной. После того памятного разговора (и после того, как она несколько раз умылась, чтобы смыть с себя следы своей слабости) она всеми силами старалась показывать мне, что её решительность непоколебима. Признаться честно, я был рад этому. Если у меня будет человек, о котором я должен буду заботиться, это точно придаст мне сил: уж как минимум построить нам дом, который станет, вероятнее всего, нашим последним пристанищем, я смогу.

- Милорд, не переживайте ни о чём. Я уверена, что вы справитесь с поручением, и эти напыщенные корольки сами будут умолять вас вернуться в родные земли! – Сказала она мне, когда я последний раз прошёл сквозь дверь поместья по направлению к своей новой жизни.

- О нет, Арфа, я совершенно не переживаю. Если что-то и терзает меня, так это то, что я тащу тебя с собой в столь отдалённые от цивилизации места. Ты должна была бы выйти замуж, нарожать детишек и жить спокойной жизнью, а не скитаться с изгоем.

- Вы слишком заботитесь обо мне, милорд. Это наполняет меня счастьем. – Она сделала почтительный реверанс, хотя сейчас, в походной одежде, она совершенно не походила на служанку. – Но не думаю, что болотница вроде меня найдёт себе мужа на землях Рвачей или Мариоллы. Да и мои собратья меня уже вряд ли примут.

У Арфы были длинные вьющиеся волосы с зелёным отливом, к ним отлично подошла чёрная кожаная куртка, подарок Фётра на совершеннолетие, под которую она нацепила длинную ночную рубаху, та, в свою очередь, была заправлена в мужские штаны из кожи дикого кабана, и повязана толстой верёвкой по типу бельевой. На ногах у неё были ботиночки с меховой оборкой – последний подарок слугам от моего почившего отца. Вся поклажа Арфы – мешок со сменным бельём, простенький кинжал для ежедневного использования и немного еды – болталась на спине у нашего ослика.

Я же подготовился значительно лучше. Во-первых, я перерисовал из книги примерную карту острова Жым. Примерную – потому что последний раз на его берег высаживались торговцы из Мариоллы почти сто лет назад, с тех пор, думаю, остров мог заметно измениться. Да и карта эта была, скажем так, не слишком детальной – помимо одного пляжа, на который всё же ступила их нога, торговцы разве что оплыли остров на ботике и зарисовали его береговую линию, что же таили в себе местные леса – было неведомо. Где-то посередине карты пунктиром было отмечено то самое мифическое круглое озеро у холма.

Во-вторых, я прихватил из отцовского крыла поместья пару мощных зубатых капканов, которые призваны были защищать нас с Арфой от нападения диких зверей по крайней мере первое время. Далее: моток бечевы, очень надёжной, так что пригодится обязательно, пару кило довольно убогих и ржавых гвоздей (можно было, конечно, и сруб построить, но я не настолько был уверен в своём мастерстве), хорошо иллюстрированная ботаническая энциклопедия, посвящённая растениям севера Мариоллы и юга Рвачей, так сказать, здешнего фронтира, а также набор необходимых лекарств и белья.

Было ещё кое-что, о чём мне и вспоминать не хотелось, но этот предмет ещё появится в повествовании, поэтому придётся: немного поразмыслив, я снял со стены и упаковал в ножны старый меч, доставшийся отцу от каких-то дядьёв. Это оружие не было ни магическим, ни каким-то особенно легендарным, просто старый семейный меч невысокой цены, но важный для фамилии – именно с ним в руках один из наших дальних родственников присягал на верность и получал титул графа от тогдашней правящей династии. Такие вещи не выбрасывают. Оставлять его явно сдающей матери и двум старым слугам тоже не имело никакого смысла, хотя сам я фехтование освоил лишь в самой малой степени. Но это же мир оружия, никогда не знаешь, когда меч может пригодиться, пусть это даже и меч без имени, то есть, без истории.

В результате наша поклажа упокоилась на горбу ослика, и тому даже не было тяжело. Вот так бедно началось наше путешествие.

Мы поднялись на борт джангады под вечер, всё, что обещали нам дворяне Рвачей, уже дожидалось нас на ней. На берегу была и небольшая горстка провожающих, в основном родня.

- Что же, дорогой Айн. – Сказал мне один дальний родственник со стороны королевской четы Рвачей, имя которого сразу же выветрилось у меня из головы. – Желаю тебе удачи. Если когда-то надумаешь сойти на наши берега, найди меня – я подыщу для тебя и место для сна, и пищу для трапезы. Только не попадайся никому на глаза, по крайней мере, пока не выполнишь поручения королей.

Я пожал протянутую руку и усмехнулся. Учитывая, чего требуют от меня короли, повидаться нам точно не светит. Один мужчина, пусть даже с горничной в кожаных штанах, не сможет построить порт, гостиницу и целый населённый пункт, не говоря уже о полноценной фабрике. Мы прощались навсегда.

Ладно, унынием делу не поможешь. Тем паче, что, честно говоря, стоявшая у берега джангада меня очень заинтриговала. Мне дали вовсе не самое дешёвое плавательное средство, нет, это был приличных размеров плот с огромным плавником-рулём, править которым можно было прямо из каюты – небольшой, размером с комнату деревянной постройки, расположенной в самом центре плавательного средства.

Вокруг импровизированного домика расположилось несколько тяжёлых сундуков для наших пожитков, среди которых мною были обнаружены два с обещанными инструментами – недорогими, но новыми и очень надёжными пилами, топорами, лопатами, а также с одним тяжёлым молотком и клещами. В соседнем сундуке обнаружился котелок для готовки на костре. Всё это богатство делало мою задачу выжить на необитаемом острове капельку более выполнимой.

Понятное дело, нормально перемещаться на этом плоту можно было только по течению, но это не было проблемой, ибо маршрут был заранее продуман и расчерчен. Наоборот, если бы пришлось лечь на вёсла, то даже нас с Арфой не хватило бы, чтобы заставить джангаду плыть, куда нужно, слишком уж тяжёлым был плот, и слишком мало мускульной силы было у нас, хрупких двуногих.

Из порта Рвачей мы вышли, когда было уже темно, благо, перед самой входной дверью строения, а также на длинной жёрдочке у «носа» плота горели масляные лампы. Первый отрезок пути мы покрыли без каких-либо проблем за ночь, всё это время развлекаясь разговорами и, в основном, воспоминаниями. Оказалось, что Арфа отлично помнила чуть ли не каждый прожитый в поместье Кремлих день, вплоть до как обычно странных для несмышлёныша детских обещаний, которые я когда-то озвучивал. Страшно сказать, я даже обещал ей, что возьму её в жёны! Пусть мне и было лет пять, но, кажется, Арфа очень гордилась этим воспоминанием.

- Вы были абсолютно очаровательным ребёнком. – Сказала Арфа и улыбнулась самой открытой и искренней своей улыбкой. Что ж, может, моё обещание было и не таким уж глупым. Мы проживём всю жизнь на острове вдвоём, может, нам действительно стоит пожениться?

Озвучивать эту мысль Арфе я, понятное дело, не стал. Отложил на потом.

Я был в состоянии править джангадой, сверяясь со звёздами, ибо учебник по астрономии входил в число тех особенных книг, которые я перечитывал десятки раз. Прибыв в порт Мариоллы под утро, когда уже забрезжил над гладью речной воды местный приглушённый рассвет, пережив ещё одну встречу теперь уже с родственниками по другой линии и пожав всем руки, я погрузил животных и повозки на джангаду, из-за чего она заметно просела, и мы отправились к побережью Жыма, рассчитывая пристать к его западной оконечности ещё до обеда.

________________________________________________

* На планете Эра, на которой происходит действие данного произведения, в неделе десять дней, при том, что в каждом сезоне по три месяца. Любой месяц состоит в среднем из четырёх недель, поэтому один год тут равен примерно 480 дням. Это означает, что в момент своего семнадцатилетия Айн прожил на свете 8160 дней, что по земным меркам равняется двадцати двум с половиной годам. Аналогично, Арфе на момент начала их путешествия чуть больше 24 лет по земным меркам, а пятнадцатилетней Петре, с которой вы пока что не знакомы, почти 20.