Далёкое - близкое

После наступления времени активности обезьян (с 15 до 17 дня), пошёл лёгкий дождь, постепенно переходящий в бущующий ливень.

Земля быстро напиталась водой и стала превращаться в грязь, лужи покрывались пузырями, а с изогнутых крыш словно срывались водопады.

Бамбук качался и гнулся под порывами ветра, а у некоторых деревьев ломало ветви и сбивало листву.

На пике Величие Дракона, в редком сосновом лесу, среди гранитных глыб, Ван Йи бил и бил голыми руками в почти уничтоженный валун. От гигантского камня уже осталась груда мелких камней, которые вот-вот должны были рассыпается в пыль, и впитав дождливую воду, тоже превратиться во всепоглащающую грязь.

Ван Йи, полностью промокший, с прилипшими к телу волосами, выглядел неважно. Покрасневшие белки глаз и слегка красный кончик носа наводил на мысль о том, что этот непробиваемый мужчина недавно плакал, но из-за дождя доказать это было совершенно невозможно.

Глава пика Величие Дракона сходил с ума молча.

Сегодня утром он узнал, что даже призрачную надежду на счастливое будущее можно отнять. А что ещё хуже, он просто не может бороться, не может бороться за себя и за него!

..."В тот день я в очередной раз был избит своим безжалостным шицзунем, старейшиной Ву Вейлином. Старик, как всегда, был всем не доволен, но не особо сильно, так как его сын Ву Янлин только что вернулся из путешествия, и старейшина Ли пришёл на партию игры в маджонг.

Ему всего девять лет...

Сглатывая кровь, упрямый мальчишка пошёл в своё тайное место к озеру с ледяной водой, где жил старый снежный карп с красной отметиной на спине. Маленький Ван любил бросать ему хлебные крошки.

Но сегодня он пришёл с пустыми руками, поэтому карп, показавшись ненадолго, недовольно вильнув хвостом, снова уплыл под корни старой ивы.

- Ты тоже не доволен мной? Какой глупый! - маленький Ван Йи бросил в озеро камень, пуская по гладкой, как зеркало, воде ровные круги.

- Это ты глупый, а не он! - звонкий голос с ноткой нравоучения застал Ван Йи врасплох.

Нервно осмотревшись, Ван Йи с облегчением увидел, что говоривший не какой-нибудь дух или демон, а розовощекий мальчик в нарядом ханьфу золотого цвета.

- Ты здесь часто бываешь? А почему дедушка Ву ругался на тебя? Ты сделал что-то нехорошее? - из холёного ребёнка так и сыпались вопросы, словно горох из порванного мешка. - А ты можешь вот так?

Сказав последний вопрос, розовощекий мальчик чуть младше и меньше Ван Йия, достал откуда-то из складок своей расшитой золотом и жемчугом одежды красный талисман. Он сложил свои ещё пухлые пальчики в характерный режущий жест заклинателя и, бросив зачарованную бумагу в воздух, сказал:

- Я научился этому вчера! В книге говорится, что это будет очень красиво!

Талисман с детскими золотыми каракулями сгорел дотла, а над озером поднялась невольшая радуга.

Два ребёнка, Ван Йи и Ли Фу, один - избитый в чёрном, а второй - балованный в золотом, раскрыв рты, смотрели на неожиданное чудо."

Ван Йи устало сгорбился над остатками своей каменной жертвы. Он не любил вспоминать прошлое, но сегодня это было неизбежно.

Откинув пинком мешавший камень, глава пика Величие Дракона Ван Йи подошёл к одной из завалившихся от погодных ненастий старых сосен и сел. Он не чувствовал физической усталости, он не чувствовал ничего, кроме тянущей тяжести в груди.

А дождь всё не собирался останавливаться.

..."Закончив изнуряющую тренировку, Ван Йи размеренным шагом направился к озеру. Он собирался искупаться и хорошенько остыть, чтобы продолжить свои занятия с ясной головой.

Ему уже 17 лет...

Он очень горяч и легко ведётся на провокации. Пока ещё легко.

Один из признанных молодых талантов секты Де, личный ученик самого старейшин Ву! Слова, которые для самого Ван Йи значили совсем немного. Он стремился к силе не для того, чтобы о нём говорили, а для того, чтобы иметь возможность делать то, что он считает правильным. Вот, и всё.

Его-то и в ученики взяли не просто так. Насколько знал сам Ван Йи, старейшина Ву, его шицзунь, что-то задолжал его покойному отцу и поэтому был вынужден взять его сына к себе в личные ученики. Иначе со своим двойным корнем огня и грома он никогда не выбился бы на такие высоты!

Ван Йи знал это и принимал полностью, используя шанс, который ему дал отец.

Думая о своём долге перед родом, о том, что, если он не стал великим генералом, то должен стать выдающимся культиватором, Ван Йи скинул с себя всю одежду и вошёл в воду по пояс.

Его распущенные волосы не доставали до воды, а слегка загорелая кожа прекрасно сочеталась с упрямыми глазами цвета ночи, которые привычно настороженно осматривали окрестности.

Природа была бнзмятежной, всё - как обычно.

Внезапно кто-то или что-то схватило его под водой и дёрнуло на глубину, что начиналась буквально в шаге от этого места. Ван Йи не успел отреагировать, совершенно не ожидая какой либо опасности здесь, на территории его родного пика, и в мгновение ока ушёл под воду.

В панике он стал отбиваться от нападавшего, совершенно не глядя раздавая свои смертоносные удары. И кажется, по кому-то или чему-то попал!

Быстренько поднявшись на поверхность, Ван Йи хотел было выбраться на берег, но внезапно остановился. На поверхности озера всплыло несколько красных бумажек - талисманы!

Не помня себя от испуга, стройный юноша схватил одну из бумажек и посмотрел на надпись - это был почерк Ли Фу!

Это было невозможно!

Если только...

Если только это не он схватил его под водой чтобы напугать! Но тогда Ван Йи ударил его? Поэтому он не всплывает?!

Больше ни о чём не думая, Ван Йи с холодеющей кровью в жилах стал нырять и нырять в озеро. В воде от бурной борьбы ранее поднялось много ила и другого мусора, закрывающего обзор, поэтому приходилось искать практически наощупь. И с каждым новым погружением Ван Йи оставался с воде всё дольше и дольше.

В результате он всё же смог найти его! Вытащил потерявшего сознание Ли Фу и непослушными руками стал ошупывать, чтобы определить повреждения. К счастью или нет, но шутник пострадал не так уж и сильно: от скользящего удара он всего лишь потерял сознание и наглотался воды.

Но Ван Йи от осознания этого легче не стало: Ли Фу всё ещё не приходил в себя!

Паникующий парень перепробовал многое: переворачивал друга на бок и стучал по спине и, оставив только штаны, снял верх нижней одежды, в которой купался Ли Фу. Ни-че-го не помогало!

В который раз за эти несчастный час, покрывшись холодным потом, Ван Йи пытался вспомнить, что именно ему рассказывал главный лекарь (тот любил учить молодёжь различным полезным врачебным умениям.)

Как помочь подавившемуся? Нет, не то! Как спасти замерзающего? Нет, обратно не то! Как вправить сустав? Нет, нет нет!

Склонившись над бедным Ли Фу, Ван Йи почти что сам потерял сознание от переживаний! И тут он вспомнил! Вспомнил, чему его учил, а точнее, запрещал его шицзунь! Он сказал, чтобы его ученик никогда не смел целовать кого-то в губы и при этом передавать свою энергию ци.

Да, конечно, этот способ до такой степени хорош, что во многих случаях спасает пострадавшему жизнь, но есть и другая сторона монеты. Подобный поцелуй в губы с использованием внутренней энергии создавал тонкую связь между двумя культиваторами и, если хоть в одном из двух есть крупица того самого чистого чувства, то любовь неизбежна. Эта энергия не даст чувству зачахнуть. Это не будет как в книгах или у ваших знакомых, это будет тяжело и болезненно. Потому что никогда не пройдёт.

Ван Йи обещал, что не совершит такой глупости... Оно и понятно: зачем одному культиватору целовать другого, если между ними нет таких отношений? Такие действия до брака везде осуждались, хоть и случались не так, чтобы редко. К тому же, зачем спасать кого-то, да с такими рисками, если этот человек вам не дорог?

И возможна ли любовь между мужчиной и мужчиной?

Голый юноша сжал кулаки и подумал, что у него-то точно нет таких мыслей об этом всезнайке Ли Фу! И конечно же, у самого золотого парня, у этого мальчика с кисточкой, и быть не может странных намерений по отношению к нему!

И Ван Йи поцеловал Ли Фу долгим-долгим поцелуем. Отдав свой и взяв чужой первый раз..."

--------------------------------------------------------

Демонический театр:

На самой вершине пика Вечного Холода, на небольшом уступе, поросшем редкими соснами, которые каким-то чудом выдерживали сильнейшие холода и более разреженный воздух, притаился крайне незаметный и простой домик. Нет, скорее не домик, а крепкая хижина.

*Из хижины в полдень вышел Старейшина Ли и, чинно выпив чая за одиноким каменным столиком, взмахнул рукавами:

- Пора бы и на детишек посмотреть, не ссорятся ли?

**Старейшина Ли уходит в хижину и возвращается со странным устройством, сделанным из серебра и стекла...

Это телескоп!

***Дедушка, не торопясь, устанавливает треногу, закрепляет на ней экстравагантного вида телескоп и припадает глазом к линзе. После чего достаёт маленькую, переплетенную вручную, книжку и записывает углём.

"Эпоха Синь, период правления императора Ван Юй (династия Шан), 2378 год, период перед праздником Середины Осени.

Малыш Де Суан Ян чинно пьёт чай в беседке с Лю Кангом. Сегодня он не бегает голым по саду? Пометка: нужно присмотреться к лекарю, он в последнее время какой-то нервный!

Кроха Ван Ий совсем мрачный, заболел что ли? И почему на его пике изменился ландшафт? Неужели недавний тайфун нанёс такие большие разрушения?

Сынок Ли Фу снова весь перемазался в туши! Поскорее бы его уже женить, а то совсем себя не жалеет, запустит своё здоровье окончательно! И какие у него сегодня тёмные круги под глазами, вы только посмотрите! Хм... Собственно, на что смотрит лекарь?

Братья Чжао выглядят подавленными. Снова пьют чай в дворике, пропускают занятия по владению мечом. Это они так расстроены состоянием своего здоровья? Глупые! Это как простуда зимой, всё пройдёт!

Мой Бао-бэй всё ещё спит? Странно! Лошадка цветочной грязи°! На что смотрит лекарь?!"

****Старейшина Ли раздражённо захлопывает записи и, топнув ногой, говорит, ни к кому конкретно не обращаясь:

- Давно я никого не наказывал, но ты, гурман, сам напросился! - и в гневе отправляет вниз к Лю Кангу со своего пика пару заклинаний на ускорение метаболизма в 10 раз.

------------------------------------------------------

°Альпака, или буквально «лошадка цветочной грязи», фраза-замена созвучного cao ni ma, "ёб твою мать".