Тем временем на острове Жым
Пока лорд Айн со своей первой женой совершал вояж на запад, на острове Жым жизнь, конечно, не останавливалась. Правитель перед отъездом раздал указания, и во всех районах кипела работа, подстёгиваемая наплывом туристов и появлением на острове торговцев из соседних королевств.
Капитан десятки Каринго же в отсутствие короля Айна и таксиарха Вана Кремлиха совсем заскучал. Каждое утро его солдаты и он сам проходили обычные тренировки, но во второй половине дня делать было совершенно нечего. Прочие безусые вояки из его отряда чем только ни занимались - кто-то подвязывался на дополнительные работы в городе, кто-то играл в осаду башни на самодельном поле за объездной дорогой, а кто-то рыскал по улицам в поисках будущей жены, а то и не одной.
Капитан же не мог позволить себе наниматься разнорабочим, во-первых, он и так хорошо зарабатывал, во-вторых, это могло уронить престиж его звания, а за такими вещами старый ворон Ван следил во все глаза.
В связи с наплывом туристов Мяо постоянно была занята в лавке, а выходные проводила в мастерской. Видя, какое удовольствие ей доставляет работа, матуи и подумать не смел о том, чтобы требовать время для себя. Лю-Мяо тоже погрузилась в свою мечту о балете, к тому же у неё было множество друзей, включая умнейшего Гарадка, беседа с которым была явно куда более интересным способом скоротать время, нежели папина компания.
В общем, насколько Каринго гордился своим званием, настолько же нелепым он себя чувствовал за пределами плаца.
И всё же, была у него одна страсть, которую он открыл в себе совсем недавно: он оказался до одури любопытен. Каждый раз проплывая мимо южного острова архипелага Жым, он мечтал о том, чтобы высадиться на его берег с исследовательской миссией. И вот, когда все начальники разъехались, у него появилась возможность немножко посвоевольничать, к тому же, солдаты его десятки тоже воспылали идеей отправиться на южный остров. Может, капитан хорошо умел убеждать, а может, они тоже немного заскучали в отсутствие строгого Вана Кремлиха, кто знает.
Для верности Каринго сходил к леди Петре и леди Дарии, которые, кажется, ещё сильнее чем он изнемогали от тоски. Обе жены короля с радостью дали своё согласие и взяли с Каринго честное слово, что он поделится с ними найденными сокровищами.
Вот так и получилось, что на утро восьмого дня недели, когда лорд Айн с леди Арфой и прочими отправился в свой вояж, отряд Каринго взошёл на борт мариолльской рыбацкой лодки и двинулся от восточного утёса на юг.
Когда они пришли за своей нехитрой посудиной, Каринго, бросив взгляд на пленных, что как раз завтракали перед сменой, заметил, что те смотрят на него неприязненно. Их можно было понять, в конце концов, матуи убил трёх их товарищей, но всё равно эти взгляды вызвали у него внутри бурю уже знакомых ему эмоций - вины и бессильной злобы.
Проигнорировав солдат Курта, Каринго запрыгнул в лодку и взялся за весло. Отряд двинулся на юг, отважно сражаясь с могучим течением Мраги.
Они прибыли к южному острову архипелага менее чем через полчаса. Конечно, с точки зрения исследователя это как выйти за водой к ближайшему колодцу, но Каринго разбирал энтузиазм.
Что же увидели солдаты на южном острове? Да ничего нового. На нём рос лес, поменьше и пожиже, в сравнении с лесом Жыма, тут не было хвойных деревьев, зато по берегам росли изящные рыжие ивы, что своими длинными волосами будто бы гладили поверхность речной воды. Пока временный картограф десятки - лучник Филипп наносил на лист очертания острова, Каринго осмотрел окрестности и убедился в том, что их шансы совершить какое-то громкое открытие тают на глазах. Возможно, это почувствовали и члены десятки, они разбрелись на добрые двести метров во все стороны, осматривая каждое дерево и каждый куст, словно специально для того, чтобы капитан не видел их разочарованных лиц.
И всё же, через пару минут молодой мечник Мокка из болотников подбежал к Каринго и сказал:
- Разрешите доложить о находке!
Каринго кивнул, и Мокка вытянул руку в сторону небольшого бора к востоку от лодки.
- В том направлении я обнаружил пробковое дерево, капитан! - Несмотря на то, что Каринго понятия не имел, что это за растение, он слегка улыбнулся, из-за чего болотник побледнел. Матуи совсем забыл, что улыбка на его изуродованном лице выглядит пугающе. - Это очень полезная находка, капитан, честное слово! Чаще всего из него делают пробки для бутылок, но у меня на родине пробковое дерево использовали для изготовления подошв для обуви.
- Что ж, это интересно. – Будто бы сам себе пробубнил Каринго.
- Ещё я слышал, что пробковый материал используют для обёртывания труб, чтобы вода не стыла. – Добавил Мокка. – Но это, конечно, в столице.
- Пересчитать. – Скомандовал Каринго. Весть про трубы его вдохновила. – Потом предоставим результаты подсчётов малышу Гарадку.
Несмотря на полезную находку, некоторое разочарование не покидало матуи. Всё-таки, он просто нашел в лесу дерево – не самое серьёзное достижение. А вот следующей находкой оказалась речка. Речка на острове, который сам по себе находится в реке. Странное явление.
- Капитан, посмотрите, какая прекрасная долина! - Прокомментировал находку обыкновенно молчаливый щитовик Влад из речных. - Если перенести сюда производство каптины, можно будет собирать огромный урожай. Возить её отсюда, конечно, не так удобно, но всё же.
Найденная речушка разрезала остров на две части, причём южная имела вытянутую форму, будто бы указывающую на незнакомую капитану страну Мариоллу. Вдоль её берегов активно цвели болотные травы, запах стоял неприятный, гнилостный. К сожалению, это и было лучшей средой для роста аквакресчерных злаков вроде каптины, о чем было известно даже Каринго.
Пока Филипп зарисовывал и речушку, и расположение заболоченных участков, капитан всмотрелся в пейзаж на другой стороне. Лес там был ещё более бедным и разреженным, но что-то показалось Каринго странным. Ему потребовалось какое-то время, чтобы обнаружить небольшое строение, похожее на пару корабельных досок, прислонённых к дереву. Каринго указал на него пальцем, но быстро понял, что глаза его подчинённых не позволяли им увидеть объект его исследовательского интереса. Солдаты воззрились на своего капитана с уважением. Всё-таки, зрение матуи куда острее человеческого.
После того, как все подробности местности были отображены на карте, они взялись строить простенький мост и через пару часов перебрались на другой берег. Хватило длины одного срубленного дерева, ширина протоки составляла метров шесть.
Открывшаяся солдатам картина не потрясла их, но странная, невесть откуда взявшаяся грусть обуяла исследователей. Перед ними догнивал неуютный лагерь потерпевшего кораблекрушение. Сам его владелец покоился под навесом, его тело обглодали дикие звери, а кости отбелили речные ветры. Скелет, лишенный одной ноги, безучастно пялился в небо тьмой глазниц, одинокий и безымянный. Неподалёку когда-то располагалось кострище, нехитрая утварь валялась в полном беспорядке и давно уже покрылась ржой.
По правую руку от трупа обнаружился сундучок, от силы сантиметров двадцать в ширину. Он не был испорчен ни ржавчиной, ни гниением, и явно когда-то принадлежал дворянину: его родословную выдавала богатая роспись на крышке и изысканная замочная скважина. Ключ же висел на шее неудачливого путешественника.
Каринго уважительно склонил голову, а затем разорвал тонкую верёвочку, стараясь не повредить хрупкие человеческие позвонки. В пару движений он открыл ключом сундучок, мимоходом удивившись, что никакие дожди не смогли испортить дивный механизм затвора, и исследователи увидели содержимое - стопку пожелтевших от времени бумаг, сложенных пополам.
На самом верху лежал дневник, его Каринго отложил в сторону, ниже - смятый ваучер на две сотни серебряных монет Мариоллы с размашистой подписью одного из Семипядных, такой можно было обменять на живые деньги в любом банке северных королевств. Ещё ниже лежали три описи – инвентарная опись фрегата Кампанелла, состав экипажа и список продуктов на борту. Судя по всему, путешественник, что покоился здесь, планировал пройти на судне вдоль границ всего исследованного мира и проложить новый морской путь где-то севернее Пустошей. Впрочем, никто не знал, насколько эти самые Пустоши велики, и существует ли там вообще незамерзающий проток. Есть вероятность, что северное море круглогодично покрыто льдом.
Изучив все эти документы, Каринго достал желтоватый конверт с крупной восковой печатью. Судя по почерку, написавшая письмо женщина была дворянкой, а если посмотреть на сложную подпись в самом низу – близкой к королевской семье. Возможно, кто-то из боковой ветви.
Это был не то крик отчаяния, не то свидетельство ужасной обиды, женщина по имени Анна попеременно то сыпала проклятиями на голову юноши по имени Валентин, то умоляла его никуда не плыть. Под конец, видимо, справившись с эмоциями она написала следующее:
«Если нам когда-то суждено встретиться, молю вас, Валентин, постарайтесь остаться со мной навсегда. Если же вы вновь собираетесь путешествовать, лучше не попадайтесь мне на глаза.
С любовью, обидой и раскаянием, ваша Анна».
Каринго задумался. Получалось, что путешественник по имени Валентин Финнавар настолько жаждал исполнить свою мечту и совершить кругосветное путешествие, что бросил на родине влюблённую в него женщину. Это можно было бы счесть преступлением, но и обратный вариант – смиренно остаться дома – был бы преступлением не меньшего калибра, предательством своей мечты. Такие маленькие трагедии встречаются сплошь и рядом, но Каринго стало очень грустно, и, кажется, члены его десятки тоже едва сдерживали гулкое клокотание в гортанях.
- Давайте захороним этого путешественника. – Сказал, наконец, Каринго, собравшись с мыслями. – Соберите кости. Уважительно.
После того, как останки амбициозного путешественника были собраны, отряд Каринго двинулся дальше на юг, но ничего особо интересного больше найти не удалось. Пока Филипп уточнял очертания южной части острова, а солдаты исследовали окрестности, капитан сжимал в руке дневник – последнее свидетельство чьей-то жизни. Он ещё не понимал, что ему делать со всем этим, но что-то подсказывало ему не игнорировать находку.
Тем же вечером Каринго доставил жёнам лорда Айна сундучок с бумагами, отдал Гарадку образцы пробкового дерева, а также попросил отправить весточку королю Жыма. В ней он просил разрешения захоронить останки путешественника Валентина Финнавара на самой вершине восточного мыса острова и назвать мыс в его честь.
К следующему утру от Айна прилетел ответ:
«Мне кажется, это хорошая идея. Каринго, ты молодец. Я рад, что ты проявил инициативу и исследовал южный остров. Предлагаю обдумать вопрос перемещения туда нашего сельскохозяйственного сектора, а также построить плавучий элеватор поблизости.
Не скучай. И передавай привет своей десятке от короля и таксиарха».
Каринго даже рассмеялся, получив это сообщение. Несмотря на свой высокий статус, король Айн часто общался с другими скорее как приятель. В этом, возможно, заключалась приличная часть его обаяния.
***
Малыш Гарадок, вернувшись с аукциона в Тенистом Бору, сразу же стал очень занятым маленьким хмырём: сперва он сопроводил стеклодува Патермонта к Брамиру и Диодоре, потом погрузился в изучение тартюфных свиней и двух величественных коней Шохтенгауза, а ещё чуть позже – в обучение Евы и Авена.
Девочка вымахала так, что из их дружной четвёрки, включавшей также балетную диву Лю-Мяо, сильнее всех выделялась ростом и телосложением. Ещё год, и она догонит самого лорда Жыма - так шутили её друзья и братик. Впрочем, эта шутка была недалека от истины - папаня-то у них с Авеном был под два метра ростом.
После того, как тартюфные свиньи радостно вышли на работу в леса, малыш переключился на постройку дворца для лорда Айна, его прекрасных жён, а также королевской канцелярии. Предполагалось, что чиновники в рабочее время будут заседать на втором этаже, на третьем должны были располагаться покои для гостей, а для лорда Гарадок собирался построить личную башню с панорамным видом на город. Очевидно, что до зимы невозможно было достроить столь грандиозное сооружение, но хотя бы все подземные работы, фундамент и подвалы Гарадок собирался завершить до первого снега.
И вот именно посреди этого, прямо скажем, нелёгкого для маленького инженера процесса Гарадка поймали три очень весёлые и настойчивые дамы: Дария, которой нечем было заняться, Петра, ужасно скучавшая без лорда и развлекавшаяся разве что охотой на пару с болотной гончей Боргом, и Диодора, чьё поведение вообще всегда казалось мальчику максимально загадочным. Она не просто сдружилась с первыми леди, но практически чувствовала себя одной из них, совершенно беззаботно вламываясь в дом уважаемого лорда под любым предлогом, а жёны короля ей в этом всячески потворствовали.
Это маленькое, но очень громкое тайное общество решило, что для укрепления связи между видами стоит провести что-то вроде пикника. Конечно, всех жителей острова созвать на него было уже физически невозможно, но Гирхард, Минка и Игги, а также Брамир и Присцилла, как старейшины своих племён, просто обязаны были присутствовать.
Вообще-то с тех пор, как на острове Жым было провозглашено равноправие, необходимость в старейшинах отпала. И всё же, считалось, что именно пожилые люди должны представлять интересы каждого отдельного племени. Со временем эта традиция уйдёт в небытие, народы начнут смешиваться и гражданство будет важнее видовых особенностей, но пока лорд Айн использовал любую возможность, чтобы привлечь стариков к решению важных для страны вопросов. Пользоваться их мудростью было полезно, да и сам король был ещё очень молод и многого в жизни не понимал.
Первыми поселенцами острова были члены семьи Присциллы, с тех пор главная кухарка Жыма всегда сидела за общим столом с сильными мира сего, лорд Айн ценил её бесконечную мудрость.
Потом прибыли кролы, бежавшие с земель у истоков Мраги в поисках лучшей жизни. Их интересы представлял Гирхард, разумный человек, всегда готовый к компромиссам ради общего блага.
Следующим племенем, переселившимся на остров Жым целиком, было племя речных людей. Синеволосых представляла Минка - пожилая, но очень элегантная женщина, ставшая старейшиной после того, как предыдущего казнил за вероломство молодой король. Ей пришлось много работать, чтобы примирить сельчан с прошлым и подтолкнуть их к труду на благо Жыма.
Ну и Игги, чей говор всегда казался Гарадку очень странным. Именно он принял решение о том, что болотники из центральной части Мариоллы мигрируют на север. Ему было уже до чёрта лет, но он всё ещё был очень энергичен и любую работу делал с удовольствием, словно и не было этих десятилетий размеренной жизни на болотах.
Стоит упомянуть и дедушку Брамира. Легендарный кузнец представлял горян, коих на острове теперь было аж трое, включая Патермонта. Но даже эту свою роль Брамир чаще передавал внучке, предпочитая проводить время с любимыми штукофенами и разнокалиберными наковальнями.
Старейшин не было разве что у хмырей, ибо Гарадок был единственным на острове представителем своего вида, и матуи, потому что среди людей-кошек не было ни одного старика.
Говоря честно, Гарадок поначалу не был в восторге от предстоящего события. Даже умнейшие из детей относятся к пожилым людям предвзято, они почему-то полагают, что те сразу кинутся обсуждать больную спину и выпадающие зубы, что, безусловно, очень скучно. Однако маленький хмырь ошибся. Именно в тот прекрасный вечер на берегу Мраги, в месте, где когда-то так неудачно высадилась ватага принцессы Элли, он понял смысл строчки одной очень старой поэмы из Мариоллы: "пожилые люди — это живые машины времени".
Крол Гирхард взял на себя организацию костра, и действовал он на удивление умело. Буквально через пятнадцать минут веточки, которые он собрал в неописуемое архитектурное чудо, уже полыхали, стремительно превращаясь в отличные горячие угли.
- Где ты этому научился, старик? - Поинтересовалась Диодора. Гирхард расплылся в улыбке.
- Молодой мастерице интересны истории старого крола? - Любезно отозвался он.
- Да! - В один голос ответили Диодора и Дария, что стояла неподалёку.
- Что ж, я не всегда был старостой села. Когда-то я довольно много путешествовал, как член барабанного шоу кролов. Это было, наверное, лет сорок назад, наша труппа была очень популярна.
Оказалось, что старик исколесил всё королевство Рвачей, бывал в Мариолле и даже в южных странах. Гастроли труппы, перемещавшейся аж на пяти больших телегах, вызывали ажиотаж в городах и сёлах, люди готовы были хорошо платить за вдохновляющие шоу и танцы. Кролы выступали в тавернах и на площадях, на кладбищах и даже однажды - в столичном театре.
- В Мариолле я познакомился со своей Крушиной. Это моя жена. Увы, она давно уже не с нами, но именно после знакомства с ней я решил осесть в какой-нибудь деревушке. - Гирхард рассказывал это спокойно, лишь с малой толикой ностальгии. - Так я и оказался во владениях принцессы Типы.
Старики дружно кивнули первому рассказчику, а потом выяснилось, что подобные истории есть у всех. Как же они оказались в этих издыхающих сёлах, недоумевал Гарадок. Эмоции мальчика буквально отображались на его лице, Брамир, смотря на это, усмехнулся в усы, а болотник Игги, сооружавший некое подобие мангала из стальных спиц, потрепал его по голове.
- Когда-то мы все тяжили иные жизни, малышок. - Сказал он. – Я вот был матрос. Диво, да? Ходить морем, а потом ни тпру ни ну захряснуть в топи в глуби страны.
- На каком корабле вы ходили, уважаемый Игги? - Поинтересовался Гарадок.
- Ох, сие был не вполне корабь. - Игги обвёл взглядом собравшихся. - Когда мне минуло шестнадцать, я подрядился матросом в Парфенон.
Брамир присвистнул, а Минка, Присцилла и Гирхард посмотрели на болотника с уважением.
- Парфенон - шагающий град, так его кликали. Сказывают, ныне он не в соку, но вёсен сорок взад это был исполинский чудищ. - Игги погрустнел. - Цельный белый град на мхом устланном каменном остове. Там было всё - чуточный лес, озерцо, чудные улочки, магазины со сластями.
- Почему же его назвали шагающим? - Не удержался Гарадок.
- Парфенон - машин, скроенный Древними. - Объяснил Игги. – Будто бы тысячу вёсен взад на него наткнулся перший капитан, тот таскался праздно по Восточному морю. Капитан взялся ладить на нём домишки. Шли вёсны и веки, званье капитана передавалось по наследству, и ныне это уже как король. Увы, вслед за градами материковыми и Парфенон стал хиреть. Многие пытались огрести его, иные капитаны алкали пиратства, но, когда я был там матрос, дела града будто шли в гору. Он шастал меж континентов, капитан Шум торгашествовал, авантюрил, и люди на борту жили ладно. Да и бытовать в блуждающей крепости - само по себе безмерное счастие.
- Почему же ты ушёл оттуда, Игги? - Поинтересовалась Минка сочувственно.
- Ох, однажды я загубил сухожилу на ноге. Безмерно, провалялся в госпиталии что ли с весны до осени. И потом сталось, что труд матроса я уж не тяну. Меня списали, я спрыгнул в порту Мариоллы и пустился скитаться по королевству. Так и угодил в ту злополучную топь. Засим пошли жёны, мальцы, внучата. Я обветшал. - Игги совсем было приуныл, но вдруг тряхнул головой и словно ожил. - Всяко здесь на Жыме я чую себя сызнова младым. Разве что остров не шастает.
- Я один раз видела Парфенон издалека. - Сказала вдруг Минка.
- Да? Любо! - Игги посмотрел на неё с уважением. – А где?
- Торговый град Бродарь. Знаешь такой?
- Разумеется, я в оны дни заходил в него что ли раз пять.
- Вот бы увидеть Парфенон своими глазами. - Мечтательно прошептала Дария.
- А что ж, может и увидишь, красавица. - Ответила на её мечту Минка. - Парфенон - огромный торговый порт, раз уж в регионе появилось новое королевство, однажды он непременно объявится. Только имей в виду, эти ребята очень странно заключают договоры. Скажем, на пятьдесят лет, как тебе такое? Через полвека Парфенон снова причапает, чтобы его продлить или разорвать.
- Честно говоря, я думал, что вы всегда жили в том селе. - Севшим голосом пробормотал Гарадок. Старики рассмеялась.
- Конечно, всё это было задолго до вашего рождения, милый Гарадок. - Минка помешала угли палочкой, а Игги начал размещать сочные куски мяса и тонкие колбаски над огнём.
- Что ж, позвольте и я расскажу вам историю, молодые люди. – Сказала наконец старушка. – Когда-то я служила в фортах на севере полевой медсестрой. Я в Пустошах была три вахты по году, каждый раз в новом «клыке». Когда мне стукнуло двадцать пять, меня выслали домой, тогда считалось, что в Пустошах дольше трёх лет жить опасно для здоровья. После этого ещё несколько лет я провела в городе Бродарь, там я работала помощником алхимика в аптеке. Ну и увидела Парфенон в первый и последний раз.
Старушка подняла аппетитно капающую жиром на землю колбаску и, громко вздохнув, укусила её в бок.
- Э-хе-хе, то-то, я думаю, манера речи знакомая. - Хохотнул Брамир. - И обеденные привычки.
- А как иначе, господин кузнец? - Усмехнулась Минка. - За перевалом едят быстро, без тарелок и вилок. Обед - десять минут, пять - санитарка, и снова в лагерь.
- Да, я тоже бывал на севере. - Вздохнул горянин.
- Дедушка, ты был в Пустошах? - Удивлённо воскликнула Диодора.
- Бывал, конечно. Но, в основном, я гостевал у местных лордов. Кстати, господин Гарадок, это же вы купили те мои доспехи, да?
- Да, уважаемый кузнец. - Гарадок застыл в ожидании новой удивительной истории.
- Я выковал их как раз в землях, где нынче правит принц Кир. Собственно, заказчиком был брат его отца Пир Спруд. Настоящий рыцарь, жаль только к эпохе турниров за честь прекрасной дамы опоздал. У этого мальца была очень смешная мечта - восстановить институт странствующих рыцарей. Вот я и выковал ему доспех для сражения на конях.
- Тогда ещё проводились турниры? - Удивилась Диодора.
- Сколько, ты думаешь, мне лет? - Хохотнул дедуля в усы. – Э-хе-хе, конечно, они были лишь традиционным действом, никто к ним серьёзно не относился. Кроме Пира. В общем, выковал я ему доспех турнирного типа. Если вы, малыш Гарадок, внимательно посмотрите на него, увидите, что доспех округлый везде, нет ни одного плоского участка. Это для того, чтобы ленс соскальзывал. Больше шансов остаться в седле.
- И как они себя показали? - Спросил Гарадок.
- Ну, на единственном турнире, где участвовал Пир, они показали себя неплохо. Три боя, три победы. Увы, потом рыцарь погиб.
- Как же так?
- Был там один взбалмошный дворянин, оскорбивший молодую жену лорда, мать принца Кира. Пир вступился за неё, вызвал мерзавца на дуэль. Вот только времена изменились, тот просто разрядил ему в грудь кремниевое ружьё. Доспех такой выстрел не остановит.
- И что же случилось потом?
- Отец Кира по чистой случайности оказался рядом и одним ударом обезглавил мерзавца. Всё-таки у ружья есть один важный недостаток - оно однозарядное. Но Пира было уже не спасти. По просьбе лорда я починил любимый доспех его брата, и он был выставлен на торги в первозданном виде. И вот, поменяв несколько владельцев, он оказался на острове Жым.
- Очень красивое возвращение. - Сказала Минка, остальные как по команде одновременно кивнули.
Над поляной внезапно нависла тишина. Старики молча ели, каждый думал о чём-то своём, Присцилла занималась посудой, а молодёжь что-то тихо обсуждала поодаль.
- Как бы мне хотелось всё это записать. - Вдруг задумчиво произнёс Гарадок.
- Маленький учёный, вы можете приходить к нам в любое время. Уж что-нибудь мы вам всегда расскажем. - Уверенно сказала Минка.
- Я приду завтра же! - Восторженно отреагировал на эту весть маленький хмырь.
Вся компания весело рассмеялась.
Они проболтали до самой ночи, а потом разбрелись по своим домам в городе, которого ещё несколько лет назад не существовало на картах. До утра Гарадку снились удивительные вещи: огромная шагающая крепость Парфенон, барабанное шоу кролов, коронация старика Гро, бастионы в северных Пустошах. Проснулся на следующее утро паренёк ещё более активным и деятельным, чем обычно.
***
В отличие от Гарадка, который сразу по прибытию с ожидаемым энтузиазмом вернулся к своим обязанностям, Копа ещё какое-то время маялся бездельем, а может, так сильно страдал от душевных ран, что пользы от него что в быту, что в жизни острова не было никакой.
Копа ожидал, что, когда он вернётся домой в окружении молодых болотниц, Магда устроит ему допрос с пристрастием, однако та никак не прокомментировала его покупку. Более того, она посматривала на него с непонятным выражением лица – не то с жалостью, не то с благодарностью. В какой-то момент ему даже подумалось, что так смотрят на маленького ребёнка, который отдаёт последнюю конфетку маме.
Что ж, Копа никогда не был особо мужественным, он и сам это прекрасно знал. Только его покойная жена считала, что в этом заключается его достоинство, да может ещё Присцилла была довольна тем, как воспитала сына, остальные же в лучшем случае посмеивались.
Между тем пришло время заняться поручениями лорда. Одним из них была организация спортивной площадки посреди парка в новом квартале. Домов ещё не было, но король спешил, ибо на Жыме практически отсутствовали развлечения. Как он однажды сказал, люди, что имеют крышу над головой, еду и работу, начинают скучать. Абсурдная мысль, ведь по логике вещей, это безработные весь день проводят в праздности. Но понаблюдав за жизнью островитян, Копа понял, что имел в виду лорд Айн: заканчивая последний рабочий день, трудолюбивые жители Жыма сталкивались с тремя днями выходных. Кто-то нанимался на сверхурочную работу, кто-то просиживал в ресторане день деньской, а кто-то раздражённо шатался по улицам, надеясь наткнуться на что-то интересное.
Копа получил указание организовать в парке в новом квартале поле для игры в осаду башни. Для этого необходимо было приобрести соответствующий инвентарь и подготовить площадку. В основном травянистая, с невысоким ровным покровом, она оканчивалась каменным квадратом три на три метра, в пределах которого игроки организуют свою башню. А за ним необходимо было засыпать аут – песочную ловушку, чтобы тяжёлые снаряды не покидали поле. Таким образом длина площадки составляла внушительные десять метров, а ширина – минимум три плюс трибуны.
Брёвнышки и чугунные ядрица Копе предстояло приобрести у мастеров Мариоллы через кролицу Шарли - на острове никто не знал в подробностях правил игры на профессиональном уровне, так что решили довериться специалистам. В общем, Копа отправил письмо и некую сумму денег на юг и решил, что пора бы уже заняться вторым, куда более значительным вопросом.
Лорду Айну требовался подробный отчёт обо всех производствах, что имелись на острове Жым. Молодой король попросил Копу лично проведать существующие предприятия, нужно было в том числе пообщаться с людьми и записать, с какими проблемами они сталкиваются.
Когда Копа поделился своими планами на день с Магдой, та внезапно изъявила желание отправиться с ним.
- Послушайте, Копа. - Сказала она. - Я живу тут уже некоторое время, но мне так никто и не устроил экскурсии по острову. Может, это мой шанс узнать о нём побольше?
Копа не придумал, что ответить. Более того, он вдруг поймал себя на мысли, что рад компании в этом длительном, чисто рабочем путешествии.
Магда успела получить одну зарплату от Мяо, так что помимо базового набора горожанина приобрела в магазине леди Арфы симпатичную стеганую юбку цвета осенней листвы и рубашку с коротким рукавом. Никогда прежде она не носила такие красивые вещи. Возможно, свободные люди и не сочли бы их элегантными, но для бывшей рабыни они будто бы служили доказательством того, что жизнь меняется в лучшую сторону. На ноги Магда нацепила новые сапоги, благодаря которым могла не бояться острых камней или веток. Опять же, до недавнего времени она ходила исключительно босой, так что теперь она получала удовольствие даже от обычных прогулок.
Сперва Копа отправился на север, где располагалось бывшее поселение военнопленных. Сейчас тут обитали болотники, их достаточно скучный быт за короткое время успел претерпеть серьёзные изменения. Дети играли в приключения Вороновой дружины, взрослые же пробовали себя в разного рода ремёслах, с коими раньше даже не сталкивались. Копа обратил внимание на то, что взрослые болотницы под руководством одной бабули из речных учились плести корзины. Незначительная деталь, которую можно было бы проигнорировать, но бывший дворецкий был дотошен, когда речь касалась работы.
Северная часть острова Жым была болотистой, запах тут стоял аховый, но ревизор лорда обязан был осмотреть всё своими глазами, даже если нос его при этом пострадает.
- О, господин Копа! - Помахал ему рукой Сумс из речных, что регулярно трудился на поле и был кем-то вроде главы смены. - Какими судьбами?
- Лорд Айн просил меня посетить производства, спросить, не нужно ли чего?
- Что вы, лорд и так сделал для нас слишком много. Как видите, новый урожай уже на подходе, через пару дней будем собирать. А до заморозков успеем и ещё один вырастить.
- И всё же, может, вы в чём-то нуждаетесь? - Мягко повторил свой вопрос Копа.
- Что ж. - Сельчанин прижал руку к подбородку, где должна была бы расти борода, но почему-то не росла. - На самом деле, нам не хватает плодородной земли. Будь тут болото побольше, мы бы такой урожай дали, что продавать можно было бы. А так только на местных и хватит.
- Что ж, это полезные сведения. Значит, нужно больше земли. А сил хватит?
- Хватит, господин Копа. Мы же с болотными ребятами вместе работаем, сил с избытком.
Людей на поле было, пожалуй, и правда слишком много для такого небольшого участка болота.
После осмотра полей, Копа и Магда осмотрели также внушительный железный котёл, который использовали для проваривания аквакресчерных злаков.
- Какой огромный! - Сказала вдруг Магда, ни к кому конкретно не обращаясь.
- А то. - Осклабился Сумс. - Этот горянин Брамир - настоящий гений. Он даже кран сделал с одного боку, чтобы воду сливать. Знаете ведь, каптину трижды сливают, а лучше и четырежды, чтобы всякая дрянь в ней не осталась. Незаменимый инструмент выходит.
Крестьянин любовно погладил прохладный бок котла, а Копа тем временем зафиксировал наличие огромного инструмента и то, что работники были им очень довольны.
Более в северной части острова смотреть было не на что, так что наши путешественники отправились к южному берегу. Промышленный квартал Копа решил оставить напоследок, так как от него можно было быстро добраться до дома.
Двигаясь на юг, они свернули в старый хлев, в котором обнаружилась свободная лошадь, а именно - первопроходец Жыма Рой, а также дети Копы - Ева и Авен. У них явно был перерыв, так что они помогли отцу впрячь коня в повозку.
- Эй, дети. - Обратилась Магда к ребятам. - Много наработали сегодня?
- Тётя Магда, у вас свидание с папой? - Поинтересовалась Ева с едва заметной усмешкой всё понимающего ребёнка вместо того, чтобы отвечать на вопрос.
- Нет-нет. - Начал отнекивается Копа. - Мы выполняем задание лорда Айна!
- Ну а почему нет? - Вдруг перебила его матуи. - Или тебе бы это не понравилось?
- Почему же? - Вдруг ответил вместо сестры Авен. - Думаю, мы были бы рады.
Ева согласно кивнула.
- Всё, пошли, нам ещё пол острова надо обойти. - Заспешил Копа. Магда уже с повозки помахала детишкам, а Ева в ответ состроила смешную рожицу и подмигнула бывшей рабыне.
- Эй, Копа. - Сказала Магда, когда они уже ехали в повозке по очень ровной дороге к полям. - У вас прекрасные дети.
- Спасибо, конечно, но, боюсь, моей заслуги в этом нет.
- А мне кажется, что есть. - Хмыкнула матуи, и больше не сказала ни слова, пока они не добрались до поля, засеянного фиолетовой пшеницей и семиглавкой. Пшеница как раз заколосилась, близился сбор урожая, так что здесь было многолюдно.
Копа тут же заприметил Гирхарда, который прохаживался поблизости. Заметив секретаря лорда, пожилой крол приветливо помахал ему рукой.
- Здравствуйте, уважаемый Копа. Вы по поручению лорда Айна?
- Да, Гирхард. Расскажешь, как у вас дела? Какие проблемы, что можно улучшить?
- Что ж, господин Копа, дела у нас неплохо. Смотрите. – Гирхард указал рукой на колосящуюся ниву. - Судя по моим примерным подсчётам, мы сможем обеспечить порядка тридцати тонн зерна и пять-шесть скирд соломы. Это всё уже с учётом запаса под следующие посадки.
Последнюю фразу он произнес с особой гордостью.
- Всё-таки эти удобрения господина Эйзенкурта из рыбьих костей и правда невероятно хороши. А вот тут у нас поле семиглавки. – Гирхард провёл гостей чуть южнее и показал на второе, куда менее цветастое поле. Между ними росли настоящие живые изгороди из остролистного подсолнуха. – Семиглавка на этом поле даёт урожай дважды в год, мы рассчитываем собрать около пятидесяти тонн. Тоже с учётом посадочного фонда. Ну и, наконец, подсолнух.
Копа и не знал, что Гирхард может так хитро и самодовольно улыбаться.
- Благодаря удобрениям и ежедневному уходу нам удалось преумножить урожай. По приблизительным расчётам, у нас будет порядка двухсот литров масла.
- Невероятно! – В один голос воскликнули Копа и Магда.
- Да, господин Копа, насчёт вашего вопроса. Если у нас и есть какие-то проблемы, то они связаны исключительно с транспортировкой и хранением. В пору урожая нам будет сильно не хватать телег, да и тот сарай, в котором сейчас хранятся наши ресурсы, не совсем соответствует их ожидаемому количеству. Будет хорошо, если молодой король узнает об этом от вас.
Копа подробно записал всё, что сказал Гирхард, и они с Магдой отправились дальше, в вотчину Евы и Авена – мир сельскохозяйственных животных.
- Лорд Айн обещал в следующем году заняться производством овощей. - Сказал Копа, почувствовав, что тишина, установившаяся между ним и Магдой, затянулась.
- Вы явно любите своего короля. - Улыбнулась матуи и потянулась, чтобы разогнать застоявшуюся в теле кровь.
- Я не сказал бы, что это любовь. Скорее, безмерное уважение. Он был тем, кто принял нас, когда нам некуда было идти, подарил остаткам моей семьи надежду на будущее.
- Расскажите про свою жену, Копа. - Вдруг попросила Магда. Бывший дворецкий аж подпрыгнул, но взгляд матуи был тёплым и понимающим. Тогда Копа рассказал ей про их совместную жизнь, про появление детей, про убийство принцессы Типы, наконец, он рассказал о смерти Сирени, вывалил на спутницу всё, что скопилось внутри, что невозможно было высказать вслух. Тем более при детях.
- Я тоже хочу рассказать вам кое-что, Копа. - Магда дотронулась пальцем до уголка своего правого глаза. - Вы, возможно, думаете, что я - одна из тех рабынь, что были пойманы после смерти принцессы Типы. Боюсь, в этом причина вашей ко мне доброты. Но на самом деле я стала рабыней, когда мне ещё не было двадцати, очень много лет назад.
И Магда рассказала Копе историю своей жизни.
Близ загонов с животными никого не было. Пока Магда миловалась с самым общительным золотистым овном, который без тени сомнений приблизился к ней, вытянув свой фиолетовый язык, Копа записал размеры поголовья. Овнов, которых, кстати, недавно подстригли, было девятнадцать голов, огромных сипух, главных производителей яиц для ресторана, - двадцать пять, неподалёку в загоне резвилась пятёрка тартюфных свиней.
- С одного овна в месяц можно получить до двадцати кило шерсти, значит, со всего стада – минимум триста шестьдесят. - Копа записывал и проговаривал цифры вслух, так он лучше их запоминал. - Что касается яиц: двадцать пять сипух дают около сорока яиц в день. Удивительные птицы, правда, Магда?
- Никогда бы не подумала, что птица может нести больше одного яйца в сутки.
- Да, я, признаться, раньше тоже о таком не слышал. Получается, мы имеем более полутора тысяч яиц в месяц. Большая часть идёт в ресторан, но что-то попадает и в продажу. Вывод: нам явно нужно больше сипух, но сможем ли мы их прокормить?
После осмотра животных, трудолюбивые исследователи отправились в ресторан при гостинице, где пообедали, предавшись неожиданно воодушевленной беседе. Если в начале путешествия Магда больше молчала, то теперь в ней проснулось нестерпимое желание поболтать. Было похоже на то, что она только сейчас по-настоящему скинула с себя рабские кандалы.
После обеда парочка ненадолго заехала в порт и убедилась, что в нём было очень много людей. С севера пришёл очередной грузовой корабль принца Кира, он снова привёз шкуры чёрных овнов. Из их шерсти островитяне делали прочные канаты для кораблей, так что Копа записал в свою тетрадь и этот чисто покупной ресурс.
От порта они направились вдоль берега на восток. Передвигаться на повозке тут было тяжело, дорогу ещё не проложили, но и ехать далеко не пришлось. Сперва Копа посетил глиняный карьер: отсюда материал поступал на производство Мяо и к строителям.
Карьер был весьма велик, но всё же Копа отметил, что надолго его не хватит. Конечно, на острове была ещё глина, так что они были обеспечены ею по крайней мере лет на пять, но что потом? Свои тревоги он изложил в тетради.
Именно конечность ресурсов тревожила секретаря короля больше всего. Остров Жым, хоть и был гигантом среди речных островов, по меркам королевств был совсем невелик. Если население будет расти, а это очевидно будет происходить, островитяне быстро добудут всё, что можно здесь добыть. Совсем скоро королю придётся столкнуться с дефицитом самых основных материалов, и как выйти из этой ситуации, Копа не знал.
Следующим пунктом программы были заросли сахарного тростника, называемого в королевстве Рвачей белем. Бель рос с неимоверной быстротой, вот уж за чью сохранность можно было не переживать. Он представлял собой растение-паразит, способное за считанные месяцы пожрать километры береговой линии. Но, учитывая то, что его стволы использовались для производства сладкого коричневого сахара, а листья отправлялись под бумажный пресс, островитянам его скорость роста была только на руку.
От зарослей на север вела узкая вытоптанная тропинка, которая в итоге вливалась прямо в промышленный квартал. Копа заранее озаботился тем, чтобы им не пришлось идти в обход, и построил оптимальный маршрут, вот только одного он не учёл: повозку подбрасывало на каждой кочке и ветке, что они встречали.
Надо бы провести сюда нормальную дорогу, подумал Копа.
Радовался этой тряске, кажется, только Рой. Благородный конь шёл по пересечённой местности уверенно и легко, словно и не тащил за собой здоровую телегу. Впрочем, груза на ней не было, только немощное тело Копы, да красавица матуи. Бывший дворецкий краем глаза видел, как Магда старательно держала руками норовящую совсем развалиться причёску. Он даже улыбнулся, когда понял, что в данный момент лошадь ехала совсем налегке.
- Чему это вы улыбайтесь, Копа? - Кажется, Магда умела замечать даже самые мелкие изменения мимики. Тон её голоса показался Копе необычным, кажется, она заигрывала с ним
- Просто радуюсь тому, в какой хорошей компании я сегодня работаю. Слушай, Магда, может перейдём на ты?
- Посмотрим по вашему поведению, господин секретарь короля. - Девушка кокетливо поправила причёску, но через секунду её разметало порывом ветра во все стороны. Против ожиданий бывшего дворецкого, она весело рассмеялась, предоставив своим волосам полную свободу действий.
Переписать все производства в промышленном районе оказалось куда сложнее, чем Копа мог представить. Тут было всего несколько зданий, штукофены, в которых плавили руду и добывали чугун для ядер бомбард, стояли прямо на улице, станок для изготовления бумаги - под лёгким навесом, а маслобойка, к примеру, вообще представляла собой огромную бочку посреди двора.
Тогда Копа решил зайти с другого конца - составить список продуктов, которые здесь производились.
Итак, предприятие Брамира и Диодоры потребляло болотную руду и дерево, а производило любые изделия из железа - от бытовых инструментов и кухонных принадлежностей до оружия и труб для водопровода малыша Гарадка. Всем было понятно, что месторождение руды не бесконечное, поэтому для крупных проектов руду приходилось закупать, опять же через кролицу Шарли, которая стала буквально связным острова Жым в королевстве Мариолла.
Рядом со штукофенами только что была построена печь для производства стекла: горянин Патермонт принялся за производство новых окон, посуды, а также очков. Его мастерская потребляла песок, а также золу некоторых растений, из которой добывалась достаточно качественная сода. Патермонт усложнил процесс, но и качество резко улучшилось, теперь и жители старых домов хотели обновить свои далеко не идеальные окна.
Далее - мастерская Мяо. Потребляла в основном глину из карьера, а также воду. Много воды. Требуется подвести водопровод, отметил в тетради Копа. На выходе у Мяо получались лучшие в округе гончарные изделия.
Леди Арфа также развернула в промышленном квартале большое производство. Здесь обрабатывалась шерсть золотистых и чёрных овнов, первая шла на одежду, вторая - на канаты и верёвки для нужд флота и армии. В соседнем шатре был большой швейный цех на пять мастериц. Копа подивился тому, как грамотно первая жена лорда распорядилась пространством и ресурсом, но отметил, что покупные ткани, используемые для пошива одежды, постельного белья и штор, сильно бьют по карману.
Особняком под огромной деревянной крышей располагались производства, связанные с рестораном Присциллы. Здесь делали подсолнечное и сливочное масла, варили сахар из тростника, а в отдельном закрытом помещении делали особые продукты из тартюфа. Таким образом, пищевое производство поглощало больше всего ресурсов: молоко, семена остролистного подсолнуха, тростник, ягоды для вина, здесь же уже активно работали кефирный гриб и сырные бактерии. И, конечно, всё это требовало воды и топлива для поддержания огня.
Наконец, довольно большую площадь занимало производство бумаги. То, что оставалось от тростника после добычи сахара, измельчалось здесь в кашицу, к ней добавлялись другие растительные волокна и древесная стружка. Неподалёку на солнце листы сохли и принимали свою конечную форму.
Если так подумать, всё это было удивительным. За столь короткий срок создать множество производств, обеспечить островитян всем необходимым для жизни и даже сплотить общество, искоренив рабство и неприязнь разных видов друг к другу мог только настоящий государь. Но равенство не накормит голодных, истощение жилы убьёт производство, недостаток денег поставит крест на закупке ресурсов. Кажется, впервые Копа усомнился в том, что остров Жым ожидает такое уж безоблачное будущее.
Всё то время, что он предавался этим грустным мыслям, Магда смотрела на него с тревогой.
- Эй, Копа. - Сказала она, когда бывший дворецкий наконец вышел из анабиоза. - Неужели вы засомневались в собственном правителе?
- Боюсь, что я снова смалодушничал, Магда.
- Что ж, это похвально, Копа, что вы так переживаете за будущее всех этих людей, но мне кажется, что вы не видите одну очевидную даже мне, пришлой, истину.
- Какую?
- Вы не видите, что ваш лорд ещё даже не взялся за дело всерьёз. Пока он решал лишь насущные проблемы, и, даю вам честное слово, мне безумно интересно, на что же он способен, если приложит больше усилий. А я почему-то уверена, что так и будет.
- Спасибо тебе за эти слова, Магда. - Прошептал Копа. Он вдруг осознал, что чуть было не совершил, пусть даже только в мыслях своих, нечто непоправимое. Хорошо, что рядом с ним оказался человек, который смог остановить надвигающийся шторм.
Они переглянулись и не сговариваясь двинулись домой. Завтра нужно было встать пораньше - место добычи болотной руды всё ещё не было изучено, да и провести опрос работников промышленного района они за сегодня не успели.
***
Вечером накануне предполагаемого дня возвращения лорда Айна Каринго с солдатами десятки снова прибыл к восточному утёсу. На этот раз он не спешил и не обращал внимания на взгляды пленных, у него была миссия, важная по какой-то причине.
Солдаты разбили лагерь у подножья утёса, а их капитан больше часа с непонятным ему самому рвением махал лопатой, и наконец вырыл яму метра полтора глубиной. К тому моменту уже настали самые настоящие сумерки, зрение затуманилось, и одинокая фигура Каринго, который хоронил несчастного путешественника, привлекла внимание собравшихся.
Закопав скелет, матуи спустился с холма и встал перед своими воинами, а заодно и примкнувшими к ним военнопленными. Он аккуратно достал из кармана дневник Валентина Финнавара и начал читать.
"Дорогая Анна. Невозможно передать словами, как горько мне было читать твоё письмо. Я знаю, что поступок мой не заслуживает прощения, но позволь мне в последний раз объясниться с тобой. Внутри меня, в самом моём сердце, есть одна неправильная деталь. Я стремлюсь к теплу и уюту, но она мешает мне наслаждаться им. Сей неведомый механизм взывает ко мне скрежетом шестерней, он требует гнаться за своей мечтой, лишает меня сна и спокойствия.
Невозможно навсегда расстаться с тобой, любезная моя Анна, но и игнорировать этот порыв невозможно тоже. Я знаю, что если предам свою мечту, то умру самой жестокой и бессмысленной смертью.
Как жаль, дорогая моя, что то, о чём я мечтаю, несовместимо с теплом родного поместья, яблоневым садом под окнами и старым, пахнущим летами пледом у камина. Как же мне хочется, чтобы люди научились совмещать свои мечты и будущее их семей.
Надеюсь, однажды они все смогут жить счастливо. Даже такие как я.
Поздняя приписка: дорогая Анна. Кажется, моё путешествие подошло к концу. Выходи замуж, рожай детей, люби, люби так, как никто другой никого другого не любил. Молю лишь, чтобы моё имя хоть изредка, хоть пару раз за вечность прозвучало в этом мире. Я пустился в погоню за своей мечтой, но не смог её нагнать.
На веки твой и при этом ничей, Валентин Финнавар".
Последние строчки Каринго дочитывал уже через силу. В горле трепетал нерв, как китовый ус в руках ремесленника, его кошачьи глаза заволакивало тяжёлыми слезами, а руки начали предательски дрожать.
Каково же было его удивление, когда сквозь пелену он вдруг увидел своих солдат и солдат их главного врага - будущего короля Рвачей Курта Лансело, которые смотрели на него во все глаза. И глаза эти были красными. Кто-то плакал в открытую, кто-то сдерживался, но тайком вытирал слёзы, словно прятал их в кулак, чтобы потом доплакать без свидетелей.
- Властью, данной мне лордом Айном Кремлихом, государем Жыма, я утверждаю новое название этого утёса. С сегодняшнего дня и до скончания веков он будет носить имя Утёс Финнавара.
Небольшая толпа его благодарных слушателей всплеснула руками, послышались крики одобрения. Потом на поляну у утёса выкатили бочку ягодного вина, по такому случаю его разрешалось испить и военнопленным.
Глубоко за полночь, когда Каринго поднял солдат десятки и готовился отправиться в столицу, к нему подошёл один из пленников, матуи понятия не имел как его зовут.
- Эй, Каринго. Ты - хороший мужик. Спасибо тебе.
- Я был уверен, что вы меня ненавидите. Всё же я убил ваших товарищей, это естественно.
- Что ж, дело житейское. Мы солдаты. Конечно, мы тебя не простили и не простим так просто, но это не делает тебя в наших глазах зверем. Война - штука тонкая.
- Так а чего ж вы пялились на меня так злобно всё это время?
- Ах, это. - Военнопленный рассмеялся. - Это не злоба была, друг мой. Просто шрамы твои эти. Страшный ты, в общем, как залупа конская. Уж не серчай.
- И в этом вся причина? - Удивился Каринго.
- Ну да, именно так.
Услышав эти слова капитан десятки воинства острова Жым матуи Каринго, бывший раб, муж прекрасной женщины и отец прекрасной дочери, рассмеялся так, что даже пленные удивились. Кажется, он ещё ни разу в жизни так не хохотал.
Все, кто собрались в тот вечер у Утёса Финнавара, пожали друг другу руки и разошлись по домам.
***
Численность армии острова Жым, опись за авторством таксиарха Вана Кремлиха
Таксиарх Ван Кремлих,
Десятка Каринго, стандартный состав,
Десятка Власа, стандартный состав,
Десятка Инго, стандартный состав,
Пехотная десятка рыцаря Герхарда Боманта (5 бывших боевых рабов, 5 добровольцев из речных и болотников),
Бывшие члены Вороновой дружины (3 человека, основная функция - охрана).
Итого: 48 человек.
Для сравнения:
Армия Макса Кремлиха: 10 000 человек + 5 000 человек в воинском контингенте Гельветия,
Армия принцессы Элли Лансело: 40 000 человек (33 000 человек - военно-морской флот),
Армия принца Кира Спруда: 42 000 человек (пехота, артиллерия, кавалерия, северные гарнизоны),
Армия будущего короля Рвачей Курта Лансело: 45 000 человек (из них 3 000 - военно-морской флот) + 12 000 солдат Ирода Лансело,
Армия Мариоллы: 80 000 человек (военно-морской флот - 20 000 человек, элитные отряды Семипядных - 5 000 человек).