глава 3

Мне стало интересно, сколько нас вообще здесь. Поначалу я считал, что лишь один такой… такой, у кого убили родители и куда-то отвезли, но с удивлением… я был не прав. Сначала, когда впервые здесь оказался, я был довольно удивлен, что такой городок сделали лишь для меня, но позже, перед первой встречи с Рикки, я ходил и бродил по той же тропинке и стал замечать детей. Значит… я не один такой. В этом городе, нет, в этом мире я не такой один, есть еще дети, которые почему-то считают «избранными».

Мы стали с Рикки приближаться к лавке. По оповещению я понял, что, наверное, это мини-столовая. Значит, не помрем здесь. Хоть это хорошо. На лице у Рикки была радостная улыбка, странно, но у нее всегда была она, даже когда не до радости. Конечно, я ее знаю лишь день, но при этом, после встречи, она всегда начала улыбаться. Меня больше стало под вопросом, что даже при смерти собственных родителей каждый ребенок не пережил бы это, но… с ней было все наоборот. Она выглядела, как будто с ней ничего не произошло. Может, как и все дети, забыла сразу про них? Не знаю. Наверное, в такой ситуации она не хочет расстраиваться и так легко смириться с этим...

А я что? Я никогда этого не забуду. Не забуду тех, кто меня воспитал, кто за мной ухаживал и кормил, кто со мной играл и гулял. Как это можно забыть? На душе останется навсегда грусть и воспоминания моих любимых родителей. Это реально больно, когда ты теряешь близкого человека.

Рикки продолжала улыбаться. Я не сдержался и спросил ее:

— Слушай…

Рикки повернулась и удивленным лицом посмотрела на меня.

— Почему после нашей встречи ты всегда улыбаешься?

— Почему я всегда улыбаюсь…? — Тебе нравится, когда я грустна?

— Да нет… просто смотря на все, что с нами сделали, я удивлен, что ты так ведешь себя в этом месте.

— Знаю…

— ? (Я удивился)

— Однако если грустить, то уже можно сразу смириться о том, что ты выживешь. Ты уже проиграл. Надо искать в плохом хорошее.

Слова Рикки были похожи на философию, откуда она ее знает? Может, мне кажется? Может. Шестилетнему ребенку не интересна же… или нет? Однако в мире же есть такие дети, которые умнее всех в таком малом возрасте, но… почему их тут нет? Может, есть, только я их пока что не встретил. Если будут, то я должен их встретить и соединиться, чтобы друг другу помогать в будущем… Хах. Если оно у нас вообще будет.

Мы продолжили идти, но я тщательно смотрел на нее, и почему-то мне захотелось очень сильно понять ее как личность. На вид Рикки выглядела как обычная шестилетняя девочка, которая жила обычной жизнью. Интересно… как она может быть избранной? Это не унижение, просто интересно. Если смотреть по эмоциям, то мы с Рикки были полностью противоположными людьми. После смерти родителей я не смирился с этим, и чем больше это вспоминаю, тем больше меня поглощает злобная и темная тьма. Буквально у меня исчезла улыбка, я не хотел показывать ее. Не хотел вспоминать это повторно и решил закрыть тему.

Также с нами еще шли дети, некоторые были с парой, а некоторые одни. Они тоже подружились, ведь делать здесь нечего, кроме как 24 на 7 смотреть телевизор. Они же не так глупы, чтобы так делать? Все может быть, это же дети, шестилетние дети. А они вообще понимают, где они, кто они и почему они здесь оказались? Поначалу я не видел в них чего-то, они вели себя как обычно, как обычные дети. Может, в дальнейшем я что-то еще пойму.

Тогда я шел без настроения, ведь всегда думал и размышлял, что буду делать дальше и что со мной случится. Рикки посмотрела на меня и увидела, что я был как будто серым. Без настроения. 

— Почему ты такой грустный, Кайоши? 

— Ты так считаешь?

— Да у тебя все на лице написано и еще вижу сама, что с тобой что-то не так. — Сказала мне Рикки, подбадривая меня.

— Не волнуйся. Со мной все хорошо. 

— Врешь! Я все вижу)

Сейчас Рикки была капризной девочкой, и она начала пытаться любыми способами меня развеселить. Зачем? Может, хочет сделать из меня вторую себя, чтобы я был каждый раз веселым, а не мрачным мальчиком. Вдруг она внезапно подпрыгнула, остановилась и показала на меня пальцем.

— Я не хочу, чтобы мой друг грустил, так что быстро улыбнись! 

На нас смотрели дети, я чуть-чуть засмущался и хотел успокоить ее, но не мог. Ну и дурочка она была). Однако все равно я сделал ее требования.

— Хорошо-хорошо, так уж и быть. — Сказав теперь с улыбкой.

Рикки посмотрела на меня тоже с улыбкой и через несколько секунд прекратила показывать меня пальцем и сказала:

— Ну вот теперь порядок. Теперь пойдем! — Радостно она ответила.

Я не понимал ее мотивы, зачем она так сделала, но после этого мне стало более веселее, и грусть на половину ушла. Неужто это помогло? Может… Рикки что-то понимает об радости? Да, я сам знаю, что это такое, однако она сейчас повела так, как будто я давно эту радость потерял. Хоть я и улыбнулся, но все же… эта улыбка была не настоящей. Я не хотел, чтобы Рикки обиделась или дальше продолжала это делать, если не улыбнусь. Хоть улыбки не было, но чутка внутри себя развеселило.

Мы пошли дальше. На нас перестали смотреть другие посторонние дети, и они тоже, как мы, пошли. Перед этими детьми в мои глаза попал один одинокий мальчик. Он был похож на обычного мальчика, как все, но почему-то я как будто чувствовал от него темную ауру. Подробно с ним не хотел разбираться, потому что был сильный голод, поэтому сразу забил на него, но помню лишь то, что у него были короткие черные волосы. Запомнил я его, чтобы позже разобраться с ним и понять, что с ним и кто он.

Приблизившись, я увидел что-то похожее на маленькую столовую. Значит, был прав. Однако и с этим я увидел, как она работает. Внутри столовой виднелись два персонажа, которые были одеты во все черное, и не было даже видно их лиц. Они не готовили еду, а давали каждому по коробке с едой. Коробки были одного и того же цвета. Сама коробочка была полупрозрачно-белой, а крышка синей.

Мы наконец-то пришли с Рикки. Сначала первой подошла Рикки и без каких-то слов от них дали ей коробку. Рикки им улыбнулась, не знаю зачем, но выглядело это очень странно. Затем моя очередь. Когда подошел, я в первую очередь попытался разглядеть лицо этих людей, но не увидел, их лица были закрыты черными масками. Они поднесли мне коробку, и без проблем я взял.

— Ну что, Кайоши, идешь? — Сказала мне Рикки. 

Я еще раз посмотрел на них, даже не видя их лиц, и пошел за Рикки.

Мы получили еду, но задается вопрос: как и где нам кушать? Когда мы пошли дальше, мы заметили обычные деревянные лавочки, где сидели дети, также там были и столы, чтобы покушать.

— Ну что? — Спросил я Рикки. — Пойдем туда?

— Угу! 

Мы сели, было чуть-чуть шумно из-за детей, но это нам не мешало. Те дети шумели и общались о чем-то, наверное, о своем. Странно, они вновь радовались, как будто после урока в школе пошли в столовую и начали кушать. В их лицах я не увидел ни страха, ни чего-то еще, чтобы они боялись этого места и того, что с ними сделают.

«— Значит новенький! Я здесь не так долго, но нашел уже свой дом.» — Вчерашние слова Рикки.

Может быть, они здесь долго и привыкли к этому, поэтому они так себя ведут спокойно. Повторюсь, все может быть. Я не знаю.

Мы присели в свободную лавку и открыли коробку. Там, в коробке, был обычный завтрак для детей: рис, овощи, несколько ягод и деревянные палочки. Да, обычный.

— Приятного аппетита! — Сказала Рикки.

— И тебе тоже.

Мы начали кушать. Еда была хорошо приготовлена, повара нормально постарались для нас, чтобы мы здесь с голоду не умерли. В голове я думал, что они могли что-то сделать с едой, но смирительно продолжал употреблять ее. Посмотрев на Рикки, она была восхищена едой. Ей сильно понравился рис, ведь кроме него она больше не кушала. Я ее понимаю, потому что каждый ребенок в детстве не любил овощи, сам я так не особо любил их.

Однако я все же еще раз посмотрел на других детей и вновь вернулся к первой гипотезе. Меня снова больше всего удивило, что большая часть детей веселилась, как будто реально забыли об этом. Неужели, что они могли забыть про то, что они пережили? Вдруг им просто память стерли, но как? Может, из-за этого Рикки так себя ведет? Было много вопросов, но было мало ответов на них.

— Хмм… вкуснятина! — Сказала Рикки, прервав мои мысли. — Как тебе, Кайоши?

(Сказав с полным ртом риса) — Сойдет. 

Рикки посмотрела на меня и продолжила кушать. Порция была не такой большой, и поэтому спустя примерно 5-7 минут мы уже поели, и был вопрос, куда было все это выкидывать? Считаю, что оставить дома. Зачем? И для чего? Не знаю.

— Ахх… как же хорошо покушала.

— Соглашусь с тобой. — Ответил я ей не так безлично, чуть-чуть поднимая улыбку. 

— Ну что? Что будем дальше делать? — Продолжил я.

— А ты что сможешь предложить?

— Не знаю. Может быть по домам. 

— Почему сразу по домам? Может еще прогуляемся?

— Можно, но ненадолго.

— Почему?

Тогда не смог я ей нормально объяснить. Мне было плохо, плохо именно в душе. Глядя на пол, я понимал, что уже все потерял, и мне осталось жить точно не долго. Уже не было никаких целей в жизни, больше нет радости в душе, хочется просто побыть наедине с собой. Сдался? Нет, можно сказать… маленькая депрессия от того, что со мной случилось.

Рикки увидела в каком состоянии я нахожусь и без каких-то проблем сказала спокойно мне, с улыбкой на лице:

— Хорошо, (Я посмотрел на нее) — Я тебя понимаю, иди домой. 

— Спасибо тебе.

Я встал из лавочки и, когда хотел уже идти домой, я почувствовал, что кто-то за меня держится. Повернувшись, я увидел Рикки, которая держала мою белую футболку и смотрела на пол, и хотела мне что-то сказать.

— Пожалуйста, главное приди сегодня ночью в то место, где все началось, ты же мне обещал.

(Очень тихо) — Обещал…?

Я смотрел на нее, хотел ответить ей, но она отцепилась и стояла на месте. Я продолжал на нее смотреть, ее глаза блестели также, как и в первый раз. Вдруг что-то у меня внутри вздрогнуло, сердце сильно начала стучать, мне стало приятно в душе после того, как я посмотрел на ее глаза. Как будто появились к ней какие-то другие, но сильные чувства.

— Хорошо, обязательно приду.

— Кстати… — Резко сказал мне Рикки. — Ты еще придешь?

— Я? Куда?

— На обед.

— Не знаю. Может быть.

— Почему?

— Я как-то себя чувствую, пойду наверно спать.

— Хорошо. А ужин?

— Тоже не знаю.

— Оки.

Она посмотрела на меня, больше она ничего не сказала мне, и поэтому я пошел к себе, пока она стояла и смотрела на меня. То, что я почувствовал, означало лишь одно - я влюблен. Я не мог поверить, что это настоящая любовь, мы были детьми, можно сказать, как детская любовь, все не всерьез.

Я шел к себе домой, я больше не видел из поле зрения Рикки, думаю, что она тоже пошла домой, но… мы же шли по одной дорожке. Не понятно. Я тогда не думал о чем-то, просто шел и все. Так продолжалось несколько минут, пока я не пришел к своему, теперь постоянному дому. Придя домой, на часах было 12:32. Я ничего не делал, я хотел просто пойти лечь спать и дождаться момента, когда я пойду гулять с Рикки. Я настроил будильник и поставил его на 22:00, чтобы я смог за час сделать все дела. Кровать была такая же, которая была у нас дома, и мягкая, и удобной. Сделав еще некоторые дела, я лег и попытался уснуть, думал лишь об одном - когда я уже засну. Думать было не так долго, так как я сразу же закрыл глаза и уснул. Не думал, что так быстро засну, но все же я больше всего хотел, чтобы мог увидеть хороший сон. И это сбылось..

Я… видел сон… сон, где я гуляю по свободе, повсюду земля, трава, красивое голубое небо и быстрые идущие облака. Я радовался каждой секунде и веселился, не задумываясь о будущем. Эх… не сон, а мечта. Вдруг сзади меня издается милый и приятный голосочек:

— Ну и ты глупенький, Кайоши. 

Я повернулся. В конце обрыва стояла Рикки, которая была одета в белое длинное платье.

— Дурак ты, дурак! — Сказал она спокойно и тихо.

Она улыбалась. Ее улыбка была прекрасна, когда я увидел ее в первый раз. Меня переполняло эмоций и чувств, я хотел подойти к ней и обнять, но… 

Зазвучал будильник. Я лежал с открытыми глазами и смотрел на потолок. Это был самый лучший сон, мне не было так грустно от сна, и я со слезами мечтал о хорошей жизни.

— Я хочу… хочу просто жить.

Я осознал, у меня к ней необычные чувства, чувства, которые не могут просто так прийти. Если сказать точнее, я влюбился, теперь по-настоящему.

Встав, я сначала сразу вытер слезы и отключил будильник, чтобы он не смог повторно сработать. Так… на всякий случай. Из головы не выходил момент с Рикки, и эти счастливые несколько минут сидел на кровати и лишь думал о ней. Но позже я решился и начал собираться. Сначала, для приличия, я пошел чистить зубы, мыться я решил не идти. Позже сделали еще некоторые дела по дому, и время на часах было 22:43. Я начал одеваться. В гардеробе было только белая футболка и белые шорты. Прошло так несколько минут, и я был готов к обычной прогулке. Взял ключ и пошел открывать дверь.

Выйдя, на улице было совершенно тихо, никого не было вообще, только глубокая тишина. Удивительно, но фонари здесь работают каждый день, может быть они ровно в полночь выключают или же нет? Я не знаю. Недолго думая, я уже пошел по той тропинке, когда впервые нашел Рикки за деревом. Интересно то, где будет Рикки, в том самом месте или в другом? Опять у меня в голове было много вопросов, но при этом я считал, если туда, где прошлый раз, значит, я на правильном направлении. Идти до этого места было не так далеко и не долго. Я был где-то на 5 минут раньше, и поэтому думал, что буду первее ее. Когда я ходил по тропинке, я оглядывался и понимал, насколько же эти люди постарались для нас, что так реалистично сделали все это: деревья, тропинка и даже настоящая зеленая трава, хотя я мог назвать ее искусственной.

Подходя к месту, я увидел Рикки, сидящую на скамейке. Я помахал ей рукой, но ответа так и не ожидал. Поначалу я думал, что это не она, и мне стало как-то неловко, но подходя все ближе, я увидел длинные черно-синие волосы и сразу понял, что это она. Но почему она не ответила? Подойдя к ней, она спит. Странно, но да, она сидела с закрытыми глазами и не отвечала мне. Для точности я проверил пульс, она жива. Хоть это хорошо. Я не знал, сколько она здесь находится и почему она уснула. Я сел к ней и попытался тихо разбудить ее, но она упала на мое плечо и продолжила спать. Тогда я никак не отреагировал и повторно начал ее будить, поглаживая ее голову.

— Эй, соня, проснись. — Сказал я тихо с улыбкой на лице, смотря на нее.

Она начала просыпаться, я убрал руку из головы Рикки и ждал, когда она придет в себя. Убрав голову из моего плеча, она открыла глаза, сразу взглянула на меня, но никак не отреагировала на это.

— А… это ты, Кайоши, тогда хорошо.

После ее слов она опять положила голову на мое плечо. Я опять ее сказал:

— Просыпайся. 

— Останься так, я хочу поспать немного. 

— Тогда почему ты не пошла к себе домой?

— Я ждала тебя, но сон был сильнее, поэтому я уснула.

— Ты сколько здесь находишься.

— Не помню, где-то… в 10, а сколько щас времени?

— 11.

Рикки все же снова убрала голову из плеча и сказала: 

— Ладно-ладно, встаю.

Она подняла руки и зевнула. Я ее спросил:

— Почему ты так рано пришла сюда?

— Говорю ждала тебя.

— Не так рано же.

— Не знаю. 

Она встала и радостно сказала мне:

— Ну что, пойдем?

— Куда?

— Прогуляемся.

— Может ты пойдешь домой? А то ты спать хочешь.

— Зачем домой, я ждала тебя, я хочу быть с тобой, хочу еще чуть-чуть прогуляться и тогда можно и по домам.

Хочет со мной, хм… ладно. После сна я больше времени хотел быть с Рикки, хотел понять ее, чтобы было легче общаться друг с другом. Я встал и повторно задал ей вопрос:

— Уверенна?

— Угу.

— И куда пойдем тогда?

— Туда, куда глаза глядят. — Подшучивая ответила Рикки.

— Хорошо. 

Мы пошли по тропинке, и, на удивление, Рикки была бодрой, как будто она вообще не спала. Прогуливаясь с ней, я вспоминал про тот самый счастливый сон. Мне было приятно его вспоминать. Я хотел, чтобы этот сон был реальностью. Но… чтобы сделать это, надо выбраться из этого места. Наших родителей убили не просто так, выпускать нас никто не собирается. Значит, мы здесь и умрем?

— Слушай Рикки.

— Что такое, Кайоши?

— Ты не думала, что есть какой-то выход? Почему-то мы сразу смирились с этим и не пытались что-то сделать?

— Я тоже думала об этом, но успехов нет. Мы не знаем кто они, чего добиваются и что хотят от нас.

— Ты хочешь здесь остаться и прожить короткую жизнь?

Ответа я не услышал, она смотрела на пол и ничего не говорила.

— Ты не хочешь еще раз попробовать? — Спросил я ее снова.

Она остановилась. Я повернулся и посмотрел на нее, и тогда она резко спросила меня:

— Тебе здесь нравится? Как тебе, но мне здесь хорошо.

— Нравиться…? — С удивлением спросил я ее, либо я стал не понимать ее мотивы.

— Я тебе же не говорила, кто я такая.

Я продолжал на нее смотреть с непониманием. Странно больше всего мне казалось, что ей тут нравится. Почему? Ты не знаешь где ты и что с тобой сделают, и это нормально? 

— Я никогда не видела такой жизни. На свободе я была умной девочкой, но почему-то все считали меня другой. Со мной никто не хотел дружить, даже родители со мной редко общались… они…

Рикки перестала что-то говорить. Не хотела рассказывать настоящую истину. Почему?

— С самого детства у меня никогда не было друзей или близкого человека, чтобы рассказать, как я страдала от одиночества. Родители… они лишь лгали мне. Сволочи…

Сволочи…? Родители? Почему? Она говорила так, как будто они что-то сделали с ней. Мои догадки… были совершенно правдивы. 

— Здесь хоть нам осталось недолго жить, однако… я почувствовала свободу, но страх не уходил от меня… Но… появился ты. Я чувствовала от тебя что-то необычное и знала, что ты как я, ты был похож на меня. И тогда я сказал себе: «Не судьба ли это…?» Ты для меня больше чем друг. Я хочу с тобой быть навсегда, я… (Рикки подняла голову и посмотрела на меня) я люблю тебя. 

— ...?!

— Д-да... это глупо звучит, ведь я тебя знаю лишь несколько дней, и вот это говорю… но… я сама не могу поверить, что это возможно.

По лицу у нее начали течь слезы. Я не знал, как в этой ситуации делать, поэтому… стоп, любит? Это признание в любви? По ее словам, можно понять, что это не детские фантазии, а реальные слова. У нас одинаковые чувства, а значит… это реально судьба? Я боялся всего, что мои чувства будут с ней противоположны, но нет. Если сказать честно, то мои чувства к ней не такие уж сильны, как у Рикки. Ее можно понять, почему она сразу так повела себя. Из-за одиночества. Вот тогда все понятно.

Звучит очень сильно глупо, как два ребенка могут любить друг друга, если они познакомились вчера. Да, такое бывает, это называется обычной детской фантазией. Глупая любовь. Но… это не было похоже с нами. Мои знания и мой разум были велики от моего настоящего возраста. Насчет Рикки ничего не знаю, однако скоро надо узнать. Может… Рикки реальна, как я и тоже умна? Мой ум ко всему был как у двенадцатилетнему пареньку. Он же может как-то любить? Представьте, что сейчас мне столько лет, сколько ему. Конечно… это невозможно, мне шесть, а ему двенадцать, глупости я тут говорю. Хах, но нет. Мы же вундеркинды. Все возможно.

И вот… я снова увидел ту Рикки, которую впервые видел, когда плакала за деревом. Тогда я ее успокоил. Сейчас… такая же ситуация. Поступлю так, как и прошлый раз. Я подошел к ней и стал обнимать ее. Большего я не смог сделать.

Она начала реветь. В эту минуту я понял, что она хочет сбежать со мной. Конечно, шанс один к миллиону, но попытка не пытка, всего надо лишь понять, где мы находимся, и составить план побега и… все.

— Не бросай меня, никогда! — Рикки.

— Хорошо. 

Прошло несколько минут, она успокоилась и начала вытирать слезы. Для меня было ничего необычного, так как каждый ребенок не может сдержать эмоции и от всего начать реветь. Пока она стояла, я пристально смотрел на нее и понял, какая же она красивая, когда слезы остаются на ее прекрасных глазах.

— Слушай… — Резко сказала мне Рикки.

На ней не было той улыбки, которая она всегда мне показывала. Она показывала ее, чтобы я не страдал, чтобы я не умер в одиночестве, хотела меня радовать ею, но сейчас понимает, что наши мысли идут об одном - сбежать.

— Если наш план сработает и… мы выберемся живыми, я-я хочу сделать одно…

— Что именно.

— Я… хочу быть с тобой, хочу пойти вместе в одну школу, хочу жить вместе всегда и… (Рикки посмотрела на меня) жениться на тебе.

Такого от нее услышать я не ожидал, начал считать, что это детские фантазии.

— Пфф, не надо в таком возрасте сразу все планировать)

— Позже будет уже поздно, либо сейчас, либо никогда.

Улыбка так и не было. Она говорит всерьез. Тогда я просто молчал, ничего не говорил. Кто бы знал, что обычная детская фантазия станет целью ее жизни.