Сломанная рука девушки-кошки

Мы вышли на берег Холмового озера примерно в полдень, если верить тому огрызку солнца, который удавалось разглядеть сквозь густые кроны красных клёнов. Вообще, должен признаться тебе, читатель мой, что к тому моменту я сильно пожалел, что не захватил из дома две вещи – мой милейший компас, что подарили мне на двенадцатилетие представители королевской четы Рвачей (о нём я просто забыл впопыхах), и хитроумные механические часы, которые произвели горяне из далёких колоний на самом юге материка. Это чудо технической мысли требовалось заводить каждое утро, но всё равно пользоваться им было куда удобнее, чем постоянно сверяться с нашим ненадёжным тусклым светилом. 

Озеро располагалось на обширной поляне размером с неплохое такое пастбище, вокруг круглого водоёма дышал летним зноем красивый луг с высокой травой, а позади возвышался небольшой, но практически отвесный холм, на который взбирались, едва крепясь к поверхности, карликовые, похожие на яблони деревца. На вершине холма же росли какие-то гиганты, причём в отличие от окружающей растительности – хвойные. Вероятнее всего, это была какая-то разновидность сосны, впрочем, сосен такого роста мне раньше встречать не доводилось. 

- Вот бы однажды построить замок, примыкающий к этому холму. – Сказал вдруг я, и это признание оказалось сюрпризом для меня самого. - А через озеро перекинуть мост к воротам – оригинально, не правда ли? 

- Давайте будем к этому стремиться, милорд! – Моментально отреагировала Арфа, хотя мы оба понимали глупость этих мечтаний. Вдвоём замок не построить и за сотню лет. 

Именно в этот момент произошёл тот инцидент.

Уверен, кое-кто будет против того, что я о нём вспоминаю, но раз уж я решил сделать первую в нашем королевстве летопись, позволь мне, читатель, описать всё достаточно подробно. 

Итак, мы вышли на берег озера из-под лесного навеса, обменялись парой фраз, и в этот момент на нас налетело какое-то живое существо. Поначалу, я даже не разобрал, что это было, но Арфа бросилась вперёд и закрыла меня от атаки. Просто выставила руку и не дрогнув выдержала удар – такой вот силищей обладала моя хрупкая горничная. Так мне стало понятно, что болотники отличаются от простых людей больше, чем я думал, но ещё – что мы на этом острове не единственные обладатели столь переоценённой человечеством штуки, как интеллект, ибо атаковавшее нас существо на проверку оказалось матуи, представительницей народа людей с кошачьими признаками типа ушей, хвостов и когтей.

Существо, а точнее – юная девушка-кошка, было проворным, но истощённым. Я сразу понял это, стоило лишь увидеть её хвостик, вся шерсть на котором свалялась и поросла колтунами, и хлипкое тельце, которому явно недоставало традиционной для матуи грации. 

- Не сметь трогать милорда. – Грозно произнесла Арфа и встала в незнакомую мне боевую стойку. Я же, находясь у неё за спиной, положил руку на рукоять меча, который я на всякий случай прихватил в поход, и застыл, напустив на себя величественный вид. В конце концов, я ведь властитель этих земель, мне не подобает бояться, хотя на самом деле мне было очень страшно, и терять лицо, хотя я его буквально только что чуть не потерял.

Кошка прорычала что-то нечленораздельно, мне показалось, наш язык вызывал у неё ужасную неприязнь, что, как я сообразил позднее, было вполне обоснованно. Она вскинула когтистую руку и бросилась вперёд, на этот раз слишком прямолинейно и предсказуемо, хотя и неимоверно быстро. Арфа встретила выпад буквально грудью и в момент, когда когти матуи дотронулись до её куртки, резко свела две согнутые в локтях руки, ломая нападающей кости. 

Раздался громкий треск, а следом за ним и какой-то совершенно чудовищный крик, на этот раз куда более человеческий, чем хищное рычание до того. Девушка-кошка рухнула на колени и второй рукой попытался бережно приподнять переломанную конечность. По её щекам покатились слёзы, она перешла с крика на стон.

- Стой на месте. – Арфа гордо воздела голову и обратилась к матуи. – Принеси извинения, и мы поможем тебе. 

Но кошка не собиралась сдаваться нам на милость. Покачиваясь, она поднялась, и, хотя Арфа снова приняла свою гротескную боевую стойку, рванула в противоположную сторону, прижимая к груди начинающую уже заливаться фиолетовым руку. 

- Арфа. – Пробормотал я. – Я даже не представлял, что ты настолько сильна.

- Вы мне льстите, милорд. Я немного занималась в свободное время, но если у меня что-то и получается в борьбе, то только благодаря генам. Болотники, всё-таки, сильнее обычного человека. Впрочем, уверена, если бы вы достали меч, ей бы не поздоровилось.

- Да нет, Арфа, это ты мне льстишь. Я никогда не дрался по-настоящему и практически не практиковался в фехтовании, не думаю, что я успел бы даже среагировать. И всё же, что это было? 

- Это матуи. 

- Нет, я не о том. Я вижу, что это матуи, но что это было за сумасшедшее нападение ни с чего.

- Милорд, я не могу сказать, что оно было необоснованным. – Внезапно голос Арфы смягчился. – Вы так надолго углубились в книги, что пропустили много бедствий, что происходили за время вашего взросления во внешнем мире. Знаете ли вы, что пятая принцесса Рвачей Типа была убита матуи, её горничной, во сне? Эта сумасшедшая тварь ходила с трупиком девочки в руках по особняку, пока её не схватили и не обезглавили безо всякой жалости.

- Какой кошмар!

- Именно, милорд. – Арфа вдруг остановила рассказ, её глаза округлились. – Значит ли это, что принцесса - ваша сестра? А я так мерзко описала происшествие!

- Арфа, перестань, я ни с кем из них всё равно не знаком. Рассказывай дальше.

- Об этом писали все газеты, я удивлена, что вы ничего не знаете.

- Я не читал газет. – Раздражённо ответил я. Арфа была права, как я мог так глубоко зарыться в библиотечные книжки, что совсем перестал следить за новостями извне?

- Простите, милорд. В общем, на следующий день сначала Рвачей, а потом и Мариолла объявили матуи вне закона. Согласно их заявлению, среди мутантов распространяется некий вирус или какое-то заболевание, которое пробуждает в них зашкаливающий уровень агрессии. Их начали изолировать, а потом и продавать в рабство. В результате, на землях Северных Королевств не осталось ни одного свободного матуи: либо рабы, либо мертвецы. 

- Да, у этой девчонки явно есть причины нас ненавидеть. 

- Да. И всё же, она просто не знает вас. Если бы она знала, какой вы человек – не посмела бы поднять на вас руку. 

- Что ты думаешь про эту историю с вирусом, Арфа? 

- Не знаю, милорд. Но думаю, что, если бы королям пришло в голову оправдать ксенофобскую политику, они бы воспользовались предлогом, подобным этому. 

- Такого ты мнения о моей семье, да?

- Простите, милорд! – Закричала покрасневшая Арфа, словно действительно поверила, что я спрашиваю серьёзно.

- Ладно-ладно, не пугайся, я шучу. Я тоже о них не лучшего мнения. Что ж, теперь придётся быть настороже. Она может вернуться в любой момент, всё-таки, берега этого озера – отличное место для жизни. Впрочем, и я отказываться от него не собираюсь. Думаю, мы скоро встретимся. 

***

Как ни странно, встретились мы совсем не скоро. И мне, хоть и интересно было бы описать подробности нашего настоящего знакомства с матуи по имени Петра, придётся сперва рассказать о том, как мы обосновались на берегу озера, ибо история не терпит временных скачков и надо доносить информацию последовательно. Постараюсь опустить все наименее интересные и занудные фрагменты, чтобы больше рассказать о действительно важном. Чтобы ты, мой любимый читатель, не заскучал. 

Забавный факт: чтобы начать строить наш первый дом мы с Арфой не сговариваясь прочертили линию дороги от озера до леса – мы выбирали место её начала исходя из того, откуда должен был начинаться замковый мост, хотя никакого замка строить никто не собирался. Дом я в уме располагал главным входом на эту дорогу, и по нему планировал размечать дальнейшие постройки, а в планах они были, чему я постоянно исподволь удивлялся, сравнивая свой невесть откуда взявшийся энтузиазм с подавленным изначальным состоянием. Я хотел построить склад по соседству, запланировал и строительство конюшни, в надежде, что когда-нибудь у нас появится ещё одна лошадь. 

Для длинноволосого буйвола я решил ничего не строить, пусть просто пасётся на лугу за домом. 

Большая стройка началась с перевозки вещей с берега реки. Сложно припомнить, чего нам стоило это предприятие – по дороге мы встретили с добрый десяток мешающих деревьев, было решено спилить те, которые никак не получилось бы обогнуть. В первый день мы ещё раз сходили к берегу, забрали шатёр и перетащили его к озеру. В нём и заночевали, потому что совершенно выбились из сил. В ту ночь Арфа спала на спине, что я счёл признаком того, что она стала чуть больше мне доверять. Оказалось, что у неё была странная привычка спать в ночной рубашке, сжимая в руках свою форму горничной, уже испачканную золой костра. 

На утро я отправился рубить деревья и к полудню смог совладать лишь с двумя. Несмотря на то, что стволы их были не такими уж и толстыми, небольшой топорик плохо подходил для этой работы, я уж не говорю о том, что после устранения верхней части преграды нужно было что-то сделать с нижней. Я подогнал к останкам первого дерева буйвола и привязал его верёвкой к корням, после чего мы с ним на пару смогли уничтожить один пень. Этот процесс занял настолько много времени, что я едва успел отвести буйвола обратно на пляж, под защиту стальных капканов. 

К слову, буйвола, у которого раньше не было имени, мы с Арфой решили назвать Быком. Странное имя, конечно, но его произнесение вызывало у нас обоих улыбку. 

Буйвол по имени Бык работал, не покладая копыт, ещё несколько дней, до тех пор, пока путь от лагеря к озеру не был зачищен от серьёзных препятствий. Только после этого, то есть, к концу недели, нам удалось начать процесс переноса вещей. В нём участвовали уже мы оба, Арфа запрягла в легковую повозку лошадь (имени пока нет), я же впряг в грузовичок Быка, и мы повезли к озеру сундуки с инструментами и нашими пожитками. По пути никаких происшествий не было, хотя пару раз повозки застревали в корнях, притаившихся в глубокой траве. Конец первой недели был ознаменован заготовкой дров – я разрубил и отвёз к месту нашего проживания все те стволы, которые валялись по дороге, не только те, что я самолично уронил, но и некоторое количество бурелома. Всё это добро в итоге сгодилось для костра, но в качестве строительных материалов было бесполезным. 

И только после этого, через одну стандартную десятидневную неделю я принялся за планирование нашей первой постройки.

Всё это время мы жили в шатре на самом берегу озера, которое предоставляло нам защиту от нападения хотя бы с одной стороны. Опытным путём мы выяснили, что глубина его огромна, так что версия с упавшей звездой, кажется, подтверждалась. В паре метров от берега дно резко уходило вниз, и я так и не смог до него достать даже самой длинной палкой. Складывалось впечатление, что бездна может быть действительно бездонной. 

Арфа в основном готовила; после того, как закончилась привезённая с собой еда, она стала ходить в лес и собирать очень редкие ингредиенты, которые всё же можно было употреблять – съедобная кора, коренья и некоторые ягоды годились в пищу, хоть наесться от пуза ими было совершенно невозможно. Моя горничная даже смогла соорудить силки, так что теперь она раз в день ловила местных пташек, употреблять которых в пищу было сложно из-за их небольших габаритов. 

Таким образом наш рацион превратился в ежедневное ассорти из побегов, коры, жареного мяса местных пичужек, а на десерт шли ягоды, из которых мы делали джем и даже что-то вроде компота: ягоды варились на костре в большом количестве воды, пока она не приобретала терпкий лесной аромат. На самом деле, получалось весьма неплохо. Мы даже обдумывали возможность делать из всего этого великолепия вино или варенье, но не были уверены в технологии приготовления. 

Я же начал с того, что нарисовал небольшую схему будущего дома, очистил участок земли от всего, что могло помешать строительству, перелопатив его за пару часов, из-за чего в густой траве образовалась огромная проплешина. После этого мы с Арфой на двоих занялись созданием фундамента. Уж не знаю, сколько времени я бы потратил на это, работай я в одиночку, но нечеловеческая сила девушки была неимоверно полезна. 

Я ничего не знал о глубине, на которую промерзает земля на острове Жым зимой, поэтому даже не пытался рассуждать в эту сторону, а просто решил выкопать большую яму, укрепить стенки и сделать подвал или погреб для хранения продуктов.

Выкопав прямоугольную яму примерно пять на восемь метров, я вогнал в землю по углам четыре крупных древесных ствола, заострённых книзу. Пришлось сперва вырыть под них углубления, а потом заталкивать в них обратно землю и древесную стружку, чтобы мои импровизированные сваи не раскачивались. 

Пол я засыпал песком, пришлось возить его в сундуках от самого берега реки, в них же доставлялись мелкие и иногда очень острые камешки, которые толстым слоем улеглись на песок. Всё это дело нужно было позже ещё и спрессовать. И уже на эти слои я выложил довольно убогие, плохо обработанные рубанком доски, которыми я, несмотря ни на что, гордился как первым своим сложным деревянным изделием. Стены подвала я собрал из брёвен меньшего диаметра, чем «сваи», а посередине установил стенку-распорку, чтобы исключить движения в основании будущего дома. 

Получилось вполне неплохо, хотя чуть позже, смотря на эти кривые стены, я начал понимать всю сложность строительства в непредсказуемых условиях. Я не знал ничего о том, бывают ли тут потопы, какие холода лютуют на острове Жым, может быть, тут даже можно столкнуться с землетрясением или сверхбыстрым распространением какой-нибудь особенно токсичной плесени? Как бы то ни было, ещё через неделю фундамент и подвал были готовы, стены этой пока что землянки были промазаны глиной с берега и запечатаны тонкой доской, которую мы с Арфой строгали добрых двое суток практически без остановки. 

На двадцать второй день нашего пребывания на острове, мы взялись за стены. Сваи, которые я изначально ввернул в землю по углам, длиной были метров пять, но почти на два ушли под землю, так что высота жилых помещений определялась скорее их длиной, нежели моим желанием. В брёвнах, из которых я сделал стены, я научился выдалбливать полукруглые выемки, чтобы подогнать их к сваям, и тут в ход пошли те самые длинные гвозди, что я безо всякой меры набрал с собой в поездку. Не зная, какие ресурсы у меня есть в наличии, я не смог сделать в доме печь, поэтому тепло предполагалось поддерживать с помощью самого дерева: все щели были аккуратно забиты глиной, стены изнутри снова были покрыты тонкими досками, а прямо посреди главного помещения располагался солидный люк в подвал, куда Арфа сразу же стала доставлять тушки птиц, пойманных в силки. Они висели головами вниз в нашем подполье и напоминали летучих мышей, ждущих ночи, чтобы взмыть в тёмные небеса.

В здании не было окон, но был квадратный проём, который открывался и закрывался с помощью примитивных ставней. Точнее, это был просто квадратный кусок дерева, который днём вынимался из проёма в стене как пробка из бутылки, а ночью вставлялся обратно. К зиме я планировал научиться делать стекло из песка и уничтожить это недоразумение, но не был уверен в своих силах. 

Под потолком мы повесили крюк из шатра, так у нас появилось место для масляной лампы, которая стала нашим вечерним и ночным освещением. 

Что же касается крыши – мы сделали её из тонких брёвен, расстояние между которыми промазали глиной, а сверху набросали мха, благо во мхе недостатка не было. Он, кстати, рос в лесу очень странным образом: со всех сторон, словно север тут был вообще везде. Какое-то безумие, полностью противоречившее полученным мною из книг научным знаниям. Под крышей расположился небольшой склад, доступ к которому можно было получить только изъяв часть стены снаружи. Туда мы закинули сложенный и уже сильно усечённый шатёр. Арфа в последнее время принялась по вечерам шить, сделав иглы из колючек с местных кустов, так что ткань шатра понемногу заканчивалась. 

Внутренние стены я сделал максимально тонкими, и было их ровно три – одна отделяла зону спален от гостиной (мы договорились называть комнату с большим столом так), и две стали другими стенами этих самых спален, у каждой был свой дверной проём, правда, вместо дверей там висели аккуратно вырезанные и подшитые Арфой на манер шторок куски гофрированной ткани. 

До нашей первой Бури, пугающего природного явления, которое случается в русле реки примерно раз в год, и о котором мы в те приснопамятные времена ничегошеньки не знали, мы успели ещё сделать немного мебели: две кровати с матрасами из мешковины, набитыми сухой травой (ими занималась Арфа), пару табуреток для гостиной, большой и максимально простой в архитектуре своей стол. Кроме того, я, решив протестировать другие свойства дерева и свои медленно растущие навыки, выдолбив из целого ствола некое подобие дивана. На него Арфа также поместила подушки, изготовленные по тому же принципу, что и матрасы. Одну из подушек она даже расшила, а я и не догадывался, что она умеет делать такую красивую вышивку.

- Я много чего умею. – Радостно заявила она. – Вы ещё гордиться мною будете. 

И это правда, я очень гордился и дорожил Арфой. Уверен, что один я бы не справился с этим чудовищным объёмом работы, которую, к тому же, я бы не стал делать только лишь ради себя одного. Арфа была не только помощницей, но и причиной этого огромного строительства, но ей об этом знать необязательно. Боюсь, когда я буду читать этот труд во всеуслышание, мне прилетит кое от кого за то, что я скрывал такие непозволительные для лорда и наследника королевских кровей мысли. 

Теперь мы проводили вечера в работе: Арфа увлечённо занималась шитьём, помимо подушек для дивана и матрасов, она сшила также подушки для стульев, ибо сидеть на дереве довольно неудобно, а потом, совсем уж разойдясь, смастерила и скатерть на стол. Я же применял обретённые навыки для создания деревянной утвари: глубокие тарелки, кружки и даже ложки – мои первые поделки из дерева не отличались изяществом, но свои основные функции выполняли уверенно. 

Должен признаться, дорогой читатель, что руки мои меня совершенно не слушались. Сам дом, моя мебель, мои деревянные столовые приборы выглядели отвратительно, и я постоянно ходил понурый, испытывая ужасный стыд за свои творения, но Арфа каждый раз находила нужные слова, чтобы вывести меня из этого ужасного состояния. Она, кажется совершенно искренне, радовалась любой мелочи, которая мне удавалась. Вспомнить только, с каким восторгом она встретила известие о том, что я смог сделать настоящую дверь, использовав фурнитуру одного из сундуков. Изначально я постановил себе тратить её с умом, ибо сундуки в нашем доме были невосполнимым ресурсом, и любое использование их стальных частей должно было считаться из ряда вон выходящим событием. У меня получилась неплохая распашная дверь, которую мы укрепили изнутри запором, чтобы никакие враги, если они объявятся, не смогли её открыть, пока мы внутри. Да, открывалась она вовнутрь, что в итоге чуть нас не убило, но об этом позже.

Когда мы уже переселились в дом, я выяснил новую подробность об Арфе: оказалось, что она ужасно боится грозы. В первый же день, как только небо разразилось злым раскатом, она ворвалась в мою спальню и молча, скрывая лицо, улеглась рядом. Я обнял её и почувствовал, что её тонкое тельце дрожит, словно у неё сильный жар, но комментировать это я не стал.

- Это только сегодня, милорд. Простите мне эту вольность.

Мы уснули под тяжёлый гул дождя, барабанящего по крыше и пытающегося содрать с неё мшистое покрытие. Покрытие, впрочем, выдержало напор стихии, хотя намокший мох стал значительно тяжелее, из-за чего увеличилось давление и на стены здания. Оно, однако, также не высказывало никаких признаков усталости. Решение использовать целиковые брёвна вполне себя оправдало. 

Последним моим строительным достижением оказалось крыльцо. 

Дело в том, что фундамент поднимался над уровнем земли где-то на полметра, что позволило мне приделать к дому полтора метра древесного покрытия, на котором, как я предполагал, мы сможем сидеть по вечерам и смотреть на звёзды. Крыльцо вышло уже значительно лучше, чем пол внутри самого дома, но что самое главное, от него до «дороги» простиралось пространство, достаточное для небольшого садика. Я постановил себе сделать невысокий забор, чтобы Арфа могла реализовать свои амбиции садовода, о чём она напоминала мне с завидным постоянством, но забор я сделать, слава Древним, не успел, так как в тот момент, когда мы уже полностью обжили наш сруб, перенесли все вещи, расставили по гостиной сундуки и разложили всю нашу утварь, на остров Жым обрушилась Буря. 

Впрочем, ещё до её прибытия, которое, буду честен, совершенно никак заранее не ощущалось, произошло одно событие, к которому никто из нас не был готов. 

***

Во второй половине нашего первого месяца на острове, к нам на крыльцо пожаловал незваный и нежданный гость. Это был хохлатый голубь, птица крайне редкая для дикой местности, но помимо того, голубь этот был непростой: его использовали для доставки корреспонденции. На груди птицы красовались два маленьких изящных колокольчика, которые издавали радостный звон при любом движении. 

- Это же королевская почта! – Воскликнула Арфа, увидев птицу, и вдруг натянула на себя какую-то не то грустную, не то озлобленную гримасу. 

- Погоди, давай посмотрим, что принёс нам этот гордый королевский голубь. 

Я протянул к нему руку, и тот, к моему удивлению, спокойно позволил себя поднять и осмотреть. Сказывалась выучка почтовых голубей – при воспитании этих белокрылых действует очень жестокая системы выбраковки, так что до получения первого боевого задания дотягивают единицы, остальные же птицы стареют и оканчивают свою жизнь в королевских голубятнях. 

В небольшом кармашке на груди у голубя хранилось письмо и маленький мешочек, перевязанный красивой красной ниточкой. Сперва я открыл письмо и вслух зачитал.

«Дражайший милорд Айн Кремлих.

Сообщаю вам, что вдоль устья Мраги, сметая всё на своём пути, в вашу сторону движется Буря. Прошу вас по возможности укрыться и переждать её в надёжном месте. 

Зная ваши обстоятельства, передаю вам также мешочек с семенами семиглавки. Её питательные плоды помогут вам пережить зиму. У вас ещё есть время вырастить её впрок.

Преданный вам анонимный доброжелатель.»

Тон этого напыщенного письма показался мне очень смешным, хотя я и предположить не смел, кто мог его написать. Почерк казался мне немного детским, неуверенным, хотя как знать, далеко не все даже во дворце в совершенстве владеют великим искусством письма. 

А вот Арфа наоборот была в ярости. 

- Что за анонимность? Если ты хочешь помочь, так будь добр представиться!

- Ладно тебе, Арфа. Судя по бумаге и этому красавцу, - Я указал на голубя. – Это кто-то из дворца, того или этого. Но, конечно, не деды. Возможно, кто-то знает о нашей ситуации и решил помочь. Спасибо ему за это. Я подумываю серьёзно прислушаться к совету. 

- Вы слишком добры и наивны, милорд. – Покачала головой Арфа и посмотрела на меня с сомнением, сквозь которое сквозила чуть ли не материнская нежность. – Как бы то ни было, мы вполне можем укрыться в нашем доме. Но что насчёт наших животных?

Действительно, проблема была скорее в животных, нежели в нас. Если буря была так опасна, что её требовалось писать с большой буквы, буйвола и коня, который, кстати, обзавёлся за это время именем Рой, требовалось спрятать, и ничего, кроме нашей гостиной, куда они вдвоём могли и не поместиться, мне в голову не приходило. 

Сперва я написал ответное письмо, в котором поблагодарил анонимного доброжелателя за его анонимную доброжелательность и предложил в следующий раз представиться (очень мягко, чтобы не вызвать у корреспондента неприязнь к себе), после чего мы стали готовиться к Буре. 

Все сундуки, а также диван и стол мы перетащили в спальни, максимально очистив гостиную от всего, что можно разгромить и растоптать копытами, после чего попробовали загнать в неё буйвола. К сожалению, Бык никак не хотел заходить внутрь, но по измерениям на глаз мне показалось, что оба наших могучих тяжеловеса средних лет смогут разместиться в доме. Да, им придётся стоять и не двигаться, но, как говорится, хочешь жить – умей не вертеться. 

На следующее утро я сходил на берег и проверил, можно ли загнать джангаду на песок ещё дальше, и мне даже удалось сдвинуть её где-то на полметра. Теперь никакой ветер не должен был утащить её из наших с Арфой владений. Стоя на мысе у западной оконечности острова, я вдруг своими собственными глазами увидел вдали чудовищные мрачные тучи. Они сливались с рекой воедино где-то на горизонте, и их слипшаяся с отражением синева с жёлтыми прожилками выглядела действительно устрашающе. Я поспешил к дому, и дошёл до него в тот момент, когда небо уже потемнело.

Поднялся ветер, и в его гуле отчётливо читалась вся природная злость самого настоящего урагана. Нет, мне уже доводилось переживать сильные бури, но тогда я жил в каменном строении, толщина стен которого составляла добрых полтора метра. Оно было неподвластно никаким стихиям, но вот наш бревенчатый дом в моих глазах начинал терять очки защиты. 

Я видел, как Арфа пытается эвакуировать сохнущую на земле траву, которой она всегда набивала подушки, а Бык и Рой стояли возле крыльца и нервно жевали сочные побеги. Они явно что-то чувствовали, какую-то разлитую в грозовом воздухе опасность. Я же вдруг поймал себя на том, что думаю о судьбе несчастной матуи. Где-то на острове, со сломанной и уже, наверное, неправильно сросшейся рукой, она ожидает прихода чудовищной Бури, изгнанная с берегов прекрасного озера у холма. Мне почему-то было стыдно за своё поведение, но что я мог предпринять, я не знал. Искать её по всему острову, который мы даже больше не изучали с тех пор, как принялись за строительство, было чистым самоубийством. 

На этот раз и буйвол, и конь безрадостно, но уверенно втиснулись в гостиную. Я отметил про себя, что их разумность прямо пропорциональна уровню страха, хотя и сам, признаться честно, начинал сильно нервничать. Арфа уже отказывалась выходить на улицу, когда я под усиливающимся дождём последний раз обходил наши владения, проверяя, не забыли ли мы что-то спрятать впопыхах. Кстати, дорогой читатель, если тебя интересует, как я защитил повозки, то вот тебе ответ: я оттащил их поглубже в лес, туда, где ветер не должен был их повредить. 

Проверив территорию и убедившись в том, что всё в порядке, я вернулся в дом и заблокировал дверь, после чего протиснулся между крупами животных и стеной и вернулся в свою спальню. 

Арфа, конечно, была уже там. Несмотря на то, что наши отношения никак не сдвинулись с той точки, на которой они остановились в прошлый раз, девушка лежала у меня в кровати, накрывшись одеялом с головой и совершенно бесстыдно дрожала от страха. Когда раздался первый удар грома, похожий на взрыв больше, чем на обыденное природное явление, дрожь, которая пробирала её до костей, в разы усилилась. Следом за громом пришёл и ветер, не такой как раньше, этот был похож скорее на ударную волну. Он разбился о стену нашего дома, и дом затрещал, заходили ходуном сваи, которые я так старательно вкапывал в землю на двухметровой глубине. 

Я понятия не имел, сможем ли мы выстоять против такой стихии, но сейчас мой мозг сконцентрировался на том, чтобы не дать Арфе упасть в обморок от ужаса. Я лёг рядом и обнял её, давая ей возможность ощутить моё тело своим, конечно, через одеяло, прижал к себе, как прижимают испуганного ребёнка, и какое-то время мы оба не издавали ни звука, прислушиваясь к грохоту и скрежету за стенами и нервному фырканью из гостиной. 

А потом Арфа вдруг вздрогнула. Я чувствовал, что она вслушивается во что-то ещё, помимо угрожающего буйства природы. 

- Милорд. – Произнесла она севшим голосом. – Кто-то скребётся в нашу дверь.